Воспоминания о России. Александр Койфман

тавтология, в ряде восточных языков Дарья – это означает «река», иногда – «море». Возможно, это, действительно, очень древний текст и мелодия.]

      Я с трудом, но сдал за год экзамены за первый и второй классы. Ведь нужно было не только набрать соответствующий уровень исполнения произведений второго класса, но и сдать что-то по сольфеджио. Фортепиано выполнил с трудом на тройку, но по хору был отличником. По сольфеджио и специальности получил за второй класс четверки, но, по-моему, это была в основном заслуга моей мамы, которая активно вошла в родительский комитет школы.

      Кстати, голос у меня действительно был, мне даже пришлось несколько раз выступать по Волгоградскому радио с патриотическими песнями. Одну из них – северокорейскую 1951 года – я до сих пор иногда пою, если «под мухой» и слушатели раньше не слышали ее в моем исполнении. Фурор всегда обеспечен. Никто никогда не слышал подобной мелодии, а слова про Ким Ир Сена просто исключительные.

      В принципе, я через Волгу кричать мог, ну, по крайней мере, до косы, которая посреди Волги, меня было слышно. Но, на мой взгляд, слух не был хорошим. Это сейчас, вероятно, без абсолютного слуха можно выступать. Тогда это было невозможно. Правда, в 1958 году на выпускном вечере в музыкальной школе директриса музыкального училища на полном серьезе предлагала мне поступить на хоро-дирижерское отделение училища. Но я к тому времени уже понимал, что такое быть «лабухом». Уже был печальный опыт.

      В 1957 году летом во время каникул мне позвонили домой из музыкальной школы и попросили зайти в школу. В это время она уже размещалась в бывшем Доме пионеров, тоже рядом с нашим домом. Оказывается, один из ансамблей баянистов (из города Урюпинск или из Михайловки, не помню точно) должен был выступать в Саратове на кустовом смотре самодеятельности в рамках Всемирного фестиваля молодежи 1957 года в Москве. Контрабасист заболел (белая горячка), и нужно было его кем-то заменить. «Виноватым» назначили меня. У нашей преподавательницы я был самый подготовленный, а выпускник второго преподавателя должен был готовиться в институт. Я был в ужасе: произведения почти классические, партии контрабаса не знаю, никогда не исполнял эти произведения ни в каком варианте. Да и вообще, в жизни не видел баян-контрабас. А до выступления два или три дня. Но мама меня уговорила. Папа посмеялся, но возражать не стал.

      И вот я в первый раз в жизни командирован. Получил билет, командировочные деньги (сорок рублей, по десять рублей в день), мне показали баян-контрабас, и мы едем на пароходе в Саратов. Контрабас – это очень большой баян с клавиатурой только на правой стороне. Все баяны в ансамбле от малюсенького «пиколло» до моего контрабаса правосторонние. Партии действительно простые, но играть только правой рукой было непривычно, все время казалось, что чего-то не хватает. Благо, пароход медленно шлепает колесами, и есть время разучить партии. Вечером устроили первую общую репетицию, играл еще неуверенно, но мужики одобрили. А потом они сели пить вино, пригласили и меня.