Размова з люстэркам. Коллектив авторов

стороны дома обозначилось некое движение. Рабочие в грязноватых робах открывали двери, что-то собрались выносить. С давно не свойственной мне прытью я подскочила к ним, выдавила из себя:

      – А можно, уважаемые, нам осмотреть дом изнутри? Когда-то здесь располагался мой детский сад.

      – Валяйте! – они были к нам невероятно добры.

      Мы двинулись в глубь дома.

      – Эдька, какой мрачный дом! – ахнула я, когда мы прошли все комнаты по кругу. Видит бог, он не казался мне тогда таким ужасным. Эти сводчатые потолки не угнетали меня вовсе. Вот здесь у нас была столовая. Посмотри на этот угол: здесь стояла шикарная изразцовая печь, кухарка топила ее. А вот там была кухонька. Я часто помогала Дусе убирать посуду и даже мыла после обеда стаканы и практически чистые тарелки, до блеска вылизанные всегда голодными детьми. В общем, она считала меня человеком, в отличие от Марьи Иванны, нашей заведующей, которая начинала орать на детей при виде вылизанных тарелок, вместо того чтобы просто поблагодарить их. Иногда Дуся разрешала мне не спать днем, все-таки на уборку и мытье посуды требовалось время и силы. Пойдем наверх… Вот в этой кладовке хранились на полках наши постели в таких огромных холщовых мешках, я почему-то стеснялась своего, в мелкий синий цветочек. Ну и само собой, внизу стояли в ряд, плотно прислонившись друг к другу, складные раскладушки. А вот здесь была спальня. Главное было вовремя сунуть под подушку какую-нибудь незатейливую игрушку так, чтобы никто из воспиталок этого не заметил. И играть потихоньку с ней, пока не смаривал сон, хоть я и боролась с ним до последнего. С игрушкой я не чувствовала одиночества.

      Эдька с интересом рассматривал внутреннее устройство дома. Его инженерный ум никогда не дремал.

      – Ты видел тот балкончик на втором этаже? Под страхом долгого стояния в углу нельзя было выходить на него. И все-таки однажды я нарушила запрет. Я выскочила на этот крошечный пятачок как ошпаренная и прокричала всем, кто гулял внизу: «Эй, смотри-и-и-те! Куда я забралась!» …Пожалуй, пошли отсюда! Подальше от мучительных воспоминаний. Прогуляемся лучше по Курасовщине.

      Мы выбрались на улицу, обогнули рядом стоящее здание милиции.

      – А вот здесь как раз был роскошный яблоневый сад. Когда по утрам родители отправляли меня одну на мою «работу», я шла мимо вот этого здания института, кажется, почвоведения, – здесь, между прочим, какое-то время работала мама, – шла мимо яблоневого сада, я не пропускала ни одного кузнечика, ни одного цветочка, вглядывалась во всякую заинтересовавшую меня травинку, съедала зеленое терпкое яблоко. Как-то встретилась мне по дороге таким вот летним утром Марья Иванна.

      – Как?! – зарычала она. – Кто отпустил это несмышленое дитя одного в сад? Сегодня же поговорю с твоими родителями!

      Отец и правда не заморачивался с моим воспитанием. Мама долго болела. Я была предоставлена сама себе. И только мой славный, мой замечательный дед всегда в воспоминаниях где-то рядом, следит, чтобы чего не случилось с обожаемой внучкой.