Вечный хранитель. Виталий Гладкий

березками. Но в них-то для «черных» археологов и заключался весь смысл их существования.

      Оказалось, что холмы – это захоронения древних скифов или сарматов. А когда в одном из них нашли золотые украшения, кочевые гробокопатели словно с ума спрыгнули. Они налетели на Симкин погост, как саранча на хлебное поле.

      Поначалу их никто не трогал – властям не до того было, делили смачный пирог с начинкой из фабрик, заводов и просто дорогой земли под застройку дач и коттеджей. Но когда на подпольном рынке древностей начали появляться изумительные по красоте изделия древних мастеров из Симкиного погоста, тут уж власть имущие и всполошились. Как так, почему все это добро плывет мимо наших рук?!

      В общем, после этого переполоха для «черных» археологов наступили воистину черные времена. Менты ловили их, как тараканов, и прессовали в «обезьянниках» по полной программе. Исполняли наказ вышестоящего начальства. И, нужно сказать, отбили не только почки у некоторых, особенно рьяных искателей приключений на свое заднее место, но и охоту соваться на Симкин погост.

      Лишь самые отчаянные пытались ковырять там землю, но толку с этого было мало. Не тот размах. Впрочем, в связи со свежими веяниями на самом верху – с приходом к власти нового президента – и менты немного присмирели; так сказать, «очеловечелись».

      – Да, измельчал народ… – молвил Глеб и с удовольствием выпил кружку глинтвейна, предложенную Жуком. – На Симкином погосте нужно работать артелью: три человека с рациями на стреме, а четверо-пятеро посменно копают. Хорошо бы и технику туда загнать, но там такие места, что и человеку трудно пройти.

      – Может, в следующем году возглавишь это дело? – с надеждой спросил Жук. – Народ найдется…

      – Нет. Ты же знаешь, я волк-одиночка. Многолюдье меня раздражает.

      – Скажи лучше, что у тебя на примете есть что-то козырное…

      – Как ни странно, но увы, даже в отдаленной перспективе ничего не вижу. Пытаюсь нащупать какую-нибудь ниточку, но в итоге пока получаю голый вассер. В общем, тоска. Потому и приперся сюда, может, что в голову придет, когда оприходую литра три этого пойла, – Глеб указал на братину с глинтвейном.

      – А я пришел, чтобы обмыть сделку. С прошлого года у меня завалялось кое-какая рухлядь, так я сегодня толкнул ее иностранцам. Хорошие бабки получил. Теперь мне хватит перекантоваться до следующей весны.

      – Было что-то стоящее?

      – Как по мне, так барахло. Ни серебра, ни злата. Медь, бронза и черепки.

      – Нашел на Симкином погосте?

      – Нет, в другом месте. Есть у меня такая заначка на черный день. Ежели дела идут совсем худо, я гребу туда и достаю все, что лежит поближе к поверхности земли. Глубже зарываться боюсь. Может завалить.

      – Какой век? – поинтересовался Глеб.

      – Немчуре я сказал, что пятнадцатый, но на самом деле не старше семнадцатого, а то и восемнадцатый. Больно работа хорошая. Так чисто в пятнадцатом веке не работали. Ну да им все равно. Лишь бы старина.

      – А как они твои находки вывезут из страны?

      – Это их заботы. А вообще,