В тихом омуте. Елена Тихонова

в сознания я спустя пару минут, лежа на траве. Рядом со мной суетился какой-то дедок, поливая мне лицо водой из бутылки.

      – Как вы? Я пытался вызвать врача, но сигнал тут плохой.

      Я привстала на локтях, почувствовала легкую тошноту и головокружение. Старичок протянул мне бутылку.

      – Мне уже лучше, – тяжело дыша, ответила я и сделала пару глотков воды. – Что случилось?

      – Вы выехали на встречку, я не успел уйти в сторону, – он невесело усмехнулся, – да и некуда тут, налети я на деревья, и костей бы не собрали.

      Он рассмеялся, как мне показалось, немного натужно. Я оглядела место аварии и покачала головой. Я отвлеклась всего на мгновение, к тому же на дороге не было машин.

      – Откуда вы взялись?

      Он махнул рукой назад, в ту сторону, куда ехала я до того, как отвлеклась на малопривлекательную реку.

      – Вы не ранены?

      Дед мотнул седой головой. Щуплый старик с копной торчащих во все стороны волос и седой куцей бородкой. На носу у него были очки в тонкой оправе, а от кисло-травяного запаха, которым несло от его клетчатой рубашки, меня снова замутило. Я попыталась встать. Несмотря на его довольно хлипкий внешний вид, он уверенно помог мне подняться и придержал за плечи. Грудь болела от недавнего удара, дышать было тяжело.

      – Моя машина старая и прочная, как китайская стена, даже не примята, как и я. А вот за ваше самочувствие я всерьез тревожусь.

      В отличие от старика я тревожилась за состояние своей машины больше, чем за себя. Если она разбита – я окажусь в неприятном положении. Я нашла глазами машину. Она едва ли не висела меж двух толстых стволов деревьев. Левое крыло, которое я могла видеть с того места, где сидела, сложилось в гармошку, обнажая внутренности автомобиля. Правое выглядело не лучше. Старый УАЗ старика стоял у обочины и являл собой непоколебимость, какую вкладывали в него советские конструкторы.

      – Я могу подвезти вас до поселка, а после мы притащим ваш автомобиль.

      – Как далеко Вольное?

      – Совсем рядом, за этим лесом, прямая дорога. Я ведь знаю вас, – старик хитро прищурился. – Волкова, следователь прокуратуры.

      Я натянуто улыбнулась. Стать узнаваемой – предмет гордости для любой публичной личности. Только не в том случае, когда тебя ассоциируют только с одной ролью в кино. Именно это пугало меня и это я пыталась втолковать своему жадному до денег агенту.

      – Полина, – представилась я, протягивая старику руку, – Полина Вересова.

      – Семён Никитич, – ответил он, почти нежно пожимая мою ладонь. – Но все зовут дед Семён.

      На меня снова накатила тошнота, вынуждая меня присесть обратно на траву.

      – Срочно к доктору, – заволновался он снова. – Я подвезу вас. Я живу в поселке.

      – Мои вещи, – пробормотала я, – я не могу оставить их на дороге. Может, можно как-то вытащить ее? – я кивнула с надеждой на свою застрявшую в деревьях «японку».

      – Можно, – сказал он, – но она уже не поедет своим ходом. Лебедки при мне нет, да и, признаюсь,