Кто исправит госпожу Чэн?. Лидия Милеш

запомнила такое лицо. Тогда откуда он может настолько хорошо знать Ли Кона? Или разбираться в оценке?

      – Госпожа Чэн, госпожа Чэн, – раздался за спиной крик Мейли.

      Помощница бежала по проходу, приложив руку к груди. По всему было видно, что испытанный сегодня стресс заставит ее не вставать с постели ближайшие несколько дней. Но сейчас она, точно ведомая какой-то внешней силой, бежала прямо к Венлинг, с протянутым в руке телефоном.

      – Ваша мама, госпожа Чэн, она сказала, что если вы не ответите, она навеки вычеркнет вас из своих дочерей и больше никогда в жизни не скажет вам даже одного слова. Возьмите, госпожа Чэн. Она звонит уже весь вечер. Может, что-то случилось.

      – Ты не видишь, что я разговариваю?

      Венлинг обернулась, чтобы показать на учителя Ким, но впереди был только пустой темный коридор. А в руке осталась смятая бумага с номером счета. Если бы не она, Венлинг бы решила, что ей все почудилось.

      – Венлинг! Это ты? Дочка! – доносилось из трубки.

      – Это я, мама, – вздохнула Венлинг. – Что-то случилось?

      – Случилось! Наша дочь совершенно забыла о своих обязанностях и семье. Дети моих друзей всегда находят время поговорить со своими матерями. Они уважают своих матерей, а у тебя просто нет совести. Кого я воспитала? Как из такого чудного крохотного ребенка…

      – У меня открытие выставки, – Венлинг старалась держать себя в руках. – Я собиралась позвонить, как только все закончится. Ты же знала об этом, зачем было звонить и писать весь день?

      – Так ты видела? – Возмущение в голосе женщины, казалось, достигло своего пика. – Ты видела и не нашла даже минутки, чтобы перезвонить родной матери?

      – Мама, прошу!

      – У тебя завтра знакомство с сыном господина Хуана, заместителя твоего отца.

      – Свидание?

      – Знакомство, – женщина повысила голос. – Тебе через пять лет уже тридцать! Кому нужна женщина в таком возрасте?

      – Мне всего двадцать три.

      – Не огрызайся. Завтра в полдень ты должна быть в Фейго, надень то синее платье, что я тебе подарила и только попробуй не приехать. Я клянусь памятью твоей дорогой второй бабушки, если ты не явишься как прошлые два раза, тебе придется навсегда забыть дорогу в наш дом. Все, у меня больше нет времени с тобой говорить.

      – Мама, мама, – попыталась Венлинг, но с той стороны уже повесили трубку.

      Оставалось только смотреть на зеркальный экран. С крохотной надеждой она обратилась к помощнице:

      – У меня есть что-нибудь важное на завтра?

      Достаточно было одной только встречи, простого звонка или необходимости поставить подпись на каком-нибудь документе. Да что угодно, что позволило бы ей с чистой совестью позвонить утром в родительский дом и сообщить, что она не сможет приехать.

      – Нет, завтра я займусь счетами для бухгалтерии, а вечером передам вам отчет о результатах выставки. И надо будет еще переделать все фото для прессы.

      – Тогда возьми это, – Венлинг протянула лист. – Этот номер дал мне владелец картины.

      – Я должна