Оседлавшие Пегаса. Павел Николаев

где же вы, зиждители свободы?

      Ну что ж, витийствуйте, ищите прав природы.

      Волнуйте, мудрецы, безумную толпу —

      Вот кесарь – где же Брут? О грозные витии,

      Целуйте жезл России

      И вас поправшую железную стопу».

      Для самодержца народ – безумная толпа, из среды которой временами выделяются говоруны, которые не способны на реальное действие, требующее мужества и жертвенности.

      А потому их (народов) удел – целовать «жезл России», то есть благоговейно склониться под поправшую их силу («железную стопу»). Но неожиданно столь бодрящие размышления «недвижного стража» Европы встревожил неведомо откуда повеявший дух, и «владыку севера» объял мгновенный хлад; «раздался бой полночи», и перед ним предстал незваный гость:

      То был сей чудный муж, посланник провиденья,

      Свершитель роковой безвестного веленья,

      Сей всадник, перед кем склонилися цари,

      Мятежной вольности наследник и убийца,

      Сей хладный кровопийца,

      Сей царь, исчезнувший, как сон, как тень зари.

      В посланнике проведения легко узнаётся император Наполеон, пришедший к власти после вакханалии революции и ввергший Европу в череду кровопролитных войн, завершившихся отречением от престола и ссылкой на остров Святой Елены. Человек чрезвычайно деятельный, он был обречён на медленное умирание, будучи отлучён от своих многогранных обязанностей по умиротворению и управлению покорёнными государствами, что весьма отрицательно сказалось на его физическом состоянии:

      Ни тучной праздности ленивые морщины,

      Ни поступь тяжкая, ни ранние седины,

      Ни пламя бледное нахмуренных очей

      Не обличали в нём изгнанного героя,

      Мучением покоя

      В морях казнённого по манию царей.

      То есть перед торжествующим «владыкой севера» предстал отнюдь не мученик злорадствующих монархов Европы:

      Нет, чудный взор его, живой, неуловимый,

      То вдаль затерянный, то вдруг неотразимый,

      Как боевой Перун, как молния сверкал;

      Во цвете здравия и мужества и мощи,

      Владыке полунощи

      Владыка запада, грозящий, предстоял.

      Таков он был, когда в равнинах Австерлица

      Дружины севера гнала его десница,

      И русской в первый раз пред гибелью бежал,

      Таков он был, когда с победным договором,

      И с миром, и с позором

      Пред юным он царём в Тильзите предстоял.

      Стихотворение «Недвижный страж» осталось незаконченным, но и из того, что мы имеем, можно сделать некоторые выводы. Обоих императоров (и здравствовавшего, и усопшего) Пушкин представил на вершине их могущества. Но первый из них – фактический душитель революционных движений в Европе, а второй – воин с чудным взором, «живой, неуловимый», «грозящий», такой, каким был в дни своих высших торжеств – при Аустерлице и в Тильзите.

      В сражении при Аустерлице Наполеон наголову разгромил союзную русско-австрийскую армию. Русские потеряли 21 тысячу человек убитыми и пленными, 199 орудий, французы – до 12 тысяч человек.