Месяц на море. Наталия Миронина

вообще не умею думать, – сказала Александра, немного одуревшая от гомона.

      – Вот и правильно. Наше бабье дело простое: деньги давай, любовь получай и сваливай…

      – Как? – растерялась Архипова.

      – Успокойся, не обращай внимания, – шепнул Сергей Мефодьевич. Вел он себя уверенно – наверняка был завсегдатаем.

      – Пытаюсь. Хотя для чего мы здесь? Чтобы внимание не обращать?!

      – Чтобы поесть мясо кабана с можжевеловыми ягодами. Печеную репу, брюкву в сахаре и выпить эля.

      – О боже, – простонала Архипова.

      – Здесь потрясающе вкусно.

      – А принадлежит сей кабак шерифу?

      – Какому шерифу? – изумился Колесников.

      – Ноттингемскому…

      – Наверное. Не узнавал.

      – А кто эти люди? В костюмах опереточных…

      – Это актеры. Они тут для антуража.

      – Тогда и посетителей просили бы приехать в костюмах.

      – Так оно и было какое-то время, но потом само собой отменилось. Неизменным осталось только одно – запись сюда за месяц вперед.

      Архипова склонила голову.

      – То есть ты сюда записался, не зная, что я приеду.

      – Почему? Я знал, что приглашу тебя. А вот и кабана несут, давай поедим!

      Архиповой очень захотелось снять на видео вынос блюд – всю эту вереницу поваров, поваришек и совсем уж мелких поварят. Все лица были серьезны. За пояс повара было заткнуто полотенце не первой свежести, что, видимо, должно было подчеркивать аутентичность средневекового быта. Поварята при ближайшем рассмотрении оказались девицами кордебалета в огромных поварских колпаках.

      – Вот, угощайтесь, – повар водрузил на стол огромное блюдо с кусками темного мяса. Вокруг лежали веточки зелени, красный редис и мелкая, с подпеченными бочками репка.

      – Да уж… Шерифский ужин, – проговорила Архипова.

      – Верно. Только шерифу сейчас не до ужина… – проговорил повар, и процессия удалилась. Круглая тетка подала эль в огромных кружках.

      – Хлеба бы… – нерешительно попросила Архипова.

      Принесли огромный, серый, припорошенный мукой каравай. Колесников отрезал ломоть ножом, который лежал на столе.

      – Так, пока горячее – налетай, – сказал он и, подцепив тем же ножом кусок жареного кабаньего мяса, плюхнул его на тарелку Александры.

      – Слушай, я не съем, много!

      – А ты попробуй. Но сначала хлебни эля.

      Эль был тепловатым, но от этого казался еще вкуснее – в холодном напитке оттенки порой не различишь. В эле, показалось Александре, было все: хмель, тмин, мята, что-то похожее на изюм… До конца она не поняла – зато выпила половину кружки залпом.