Месяц на море. Наталия Миронина

касторовые шляпы – это было о-го-го! Из бобра делали. Из пуха бобрового.

      – Из бобра?

      – Да, но потом стали из зайцев пух щипать. Для бобров это было хорошо, для шляпников – плохо. Я бы сказал, ужасно!

      – Почему?

      – Заячий пух в работе тяжелый. Его химией надо было обрабатывать, а это сказывалось на здоровье. Шляпники работали, дышали парами, сходили с ума или умирали от отравления.

      – Ого! – присвистнула Архипова.

      – Вот, а казалось бы, просто шляпа. Но нам надо спешить, если не хотим опоздать!

      Архипова промолчала – синий костюм и модная обувь произвели на нее впечатление. «Интересно, а как это он еще не женат? Как это его к рукам еще не прибрали? Красивый, непьющий, порядочный в важных вопросах, военный, работает, квартира, хорошая пенсия, хозяйственный, готовить умеет. Решительно не понимаю, почему еще холостой!» – размышляла она.

      – Кстати, об одежде. Я решил, что буду жить скромно, неприметно. Не в смысле как миллионер Корейко. А просто – скромно. Для себя. Чтобы не понесло, как ту лошадь без поводьев.

      – Да? – Архипова только теперь прислушалась к спутнику.

      А Колесникова как будто подменили. Словно вместе с одеждой полностью изменился тон, жесты, темперамент. Рядом с Архиповой сидел не нервный и раздражительный человек, а спокойный, выдержанный, красивый мужчина, который решил довериться, решил быть откровенным.

      – А твой характер тебе бы позволил пуститься во все тяжкие? – спросила вдруг Архипова.

      – Думаю, нет. Но опасность есть всегда.

      В этих словах проявился прежний Колесников.

      – В любом случае у тебя же голова на плечах, а это как-то дисциплинирует.

      – Почему ты до сих пор не вышла замуж? Ну почему ты одна? – вдруг спросил Сергей Мефодьевич.

      Архипова растерялась.

      – Знаешь, мне страшно, что в моей чистой квартире появится кто-то и нарушит порядок. Понимаешь? Я не хочу беспорядка. Ни в квартире, ни в жизни.

      – И ты не боишься одиночества?

      – Мне одной хорошо.

      – Может, тебе кажется? Вот мне иногда кажется, что я сделал ошибку. Надо было жениться, пока не вошел во вкус холостой жизни.

      – А что бы мешала тебе делать жена?

      – Ничего не мешала. Но влияла бы на настрой. А настрой очень важен, когда занимаешься творчеством. Когда сочиняешь концерт или симфонию, нужно себя и ощущать соответственно.

      Так Архипова поняла, что Колесников пишет не только песни, но и музыку. А еще поняла, что мечта стать музыкантом и композитором никуда не делась. Просто была задавлена практичностью.

      – Погоди, – на всякий случай переспросила она, – ты говоришь о песнях, мелодиях? Так, для себя?

      – Я о серьезных произведениях. Понимаешь, о симфонии, концерте для флейты и фортепиано.

      – Ого! – она растерялась. Разговор на эту тему должен быть серьезным. Так, по дороге на мероприятие, это обсуждать нельзя.

      – Сережа, давай я переварю все это? Ты упоминал о своем увлечении музыкой, но чтобы так серьезно обстояли дела…

      – Я понимаю. Сам не хотел говорить, но это теперь часть моей жизни.

      – Творчество