Когда закончатся белые ночи. Анна Игоревна Романова

побольше.

      За ужином Кир узнает, что знакомы девушки со школьной скамьи. Сидели за одной партой. Дружили. И, оказывается, Вася не всегда была той самой Барби и королевой школы. Кажется, она скорее находилась по другую сторону баррикад. Гадкий утенок, значит, подружился с прекрасным лебедем? И Карина вытащила утенка на свет божий?

      От того ли теперь Василиса так пасет подругу? Детская привязанность?

      Хм. Кир очень хорошо понимал это чувство.

      Его лучший друг, который с двадцати лет жил на две страны и прилетал в Россию в основном только летом и под Новый год, вызывал в нем те же чувства, что, кажется, испытывала Никольская к Карине.

      Когда-то именно Вик стал тем самым лучом света в безрадостном детстве. Именно Вик показал, что такое – вкус жизни. Красота. Азарт. Страсть. Восхищение. Вик был чем-то сродни наркоте. К его манере видеть мир и ощущать жизнь легко было пристраститься, но Кирилл всегда жаждал больше и больше.

      И, кажется, только что Кир снова почувствовал: кровь будоражит предвкушение. Когда в ресторан при отеле, где ужинали в основном постояльцы, вошла заспанная Василиса. В свободной легкой рубашке и светлых шортах. В бежевых сланцах очередного именитого бренда.

      Остановилась в проеме меж стеклянных дверей, утопающих в декоративной зелени. И – он готов был поклясться – из всех присутствующих она сразу же выцепила взглядом именно его. Не зря же недовольно поджала губы.

      Но уже в следующий миг, когда Карина обернулась и помахала ей рукой, Василиса прервала их зрительный контакт.

      Догадка, родившаяся в его мозгах, попахивала сумасшествием, но что, если?.. Что, если он окажется прав?

      Никольская, естественно, села на диванчик рядом с подружкой.

      И Воронову оставалось только спровадить Карину.

      Игра продолжилась.

***

      – Салат с теплым сыром и карамелизированной грушей, пожалуйста.

      – Что-то еще? Может фреш или наш фирменный морс?

      – М-м. Айс-латте.

      Официант забирает меню и, вежливо улыбаясь девушке, уходит, оставляя их наедине.

      Золотые лучи закатного солнца заливают камерный ресторан с панорамным видом на территорию отельного комплекса. Ухоженные газоны, неспешно прогуливающиеся по узким дорожкам постояльцы и синева Финского залива на горизонте, тихое мелодичное звучание саксофона – все это должно успокаивать и расслаблять.

      Василиса принципиально смотрит только в окно, барабанит пальцами по белой столешнице.

      Кир едва открывает рот, как она вдруг, все также глядя в окно, сухо задает вопрос:

      – Что ты здесь забыл?

      Он улыбается. Уверен – боковым зрением она заметит.

      – Приехал к девушке, вообще-то.

      – Ненадолго же тебя хватило.

      – Что?

      Василиса наконец-то разворачивается к нему лицом. В ярком закатном солнце ее глаза сверкают тем зеленым оттенком, что напоминает ему о молодой траве. О свежих, омытых питерскими дождями листьях на липах. О Ее Величестве Весне.

      – Боялся, что я расскажу ей? – Она закидывает ногу на ногу под столом. Качает стопой. – Или так приспичило?

      Она