Всё позволено. Джеки Браун

быть, жалкий вид. Трумэн с его матерью пришли бы в ужас, если бы узнали о том, что она находится в одной комнате с незнакомыми людьми, да к тому же еще и выглядит как драная кошка. Но, во-первых, Венделлы не общались с такими людьми, как Маккейбы. Насколько поняла Кара, эти люди не были снобами с голубой кровью, которые сколачивают огромные состояния на фондовых биржах и рассуждают лишь об инвестиционных стратегиях и взаимных фондах, сидя на скучных фешенебельных банкетах. Маккейбы были больше похожи на ее родителей – разумные и практичные, самой большой ценностью для которых были семья, Бог и страна.

      Старая боль снова дала о себе знать. Обхватив себя руками, Кара попыталась успокоить ее.

      – Боже мой! Да вы вся дрожите! Идите поближе к огню! – воскликнула Дора.

      – Нет, я не замерзла, – начала Кара.

      Но слова ее никто не услышал, потому что старшая женщина стала отдавать приказы:

      – Мартин, подбрось еще дров в камин! Дин, дай бедной девочке плед с дивана. – Взглянув на секунду на Кару, она продолжала: – У Бонни найдется для вас подходящая одежда, хотя вы немного выше и худее.

      – О, пожалуйста, не утруждайте себя. Мне не хочется беспокоить других людей.

      – Тогда зачем вы отправились на машине в такую погоду? – потребовал ответа Джейк.

      Мать его охнула, услышав такой грубый вопрос и столь резкий тон. И то, и другое заставило Кару резко выпрямиться. Уронив руки вниз, она сжала кулаки:

      – У меня было важное дело.

      – Но ведь не в метель!

      – Джейкоб!

      Они оба проигнорировали крик Доры.

      – Это было очень важно.

      – Ничто не может быть настолько важным, – растягивая слова, произнес Джейк, – поверьте мне.

      – Нет, может! – Подумав о Кэботе и условии Трумэна, Кара сглотнула комок в горле. – У меня было назначена встреча.

      – Работа? – с отвращением фыркнул он. – Вы рисковали своей жизнью ради работы?

      Пусть думает что хочет.

      – В отличие от вас, я не выехала из дому в снежную бурю на лошади!

      После этих слов Каре вдруг стало весело. Смиренная кротость ее больше не устраивала. На самом деле кроткой она никогда не была. Просто молчала первые четыре года, сначала – от горя, потом – от недоверия. Она играла совсем не свойственную ей роль. И больше этого никогда не сделает!

      Джейк гневно уставился на нее.

      – Я прошу прощения. Я. Я. – растерялась Кара.

      Джейк, едва разжав зубы, процедил:

      – Вы что-то говорили насчет того, что вам нужно позвонить?

      – Да. Мой телефон не ловит сигнал.

      – Пойдемте со мной.

      Дора накинула плед на плечи Каре.

      – Не волнуйтесь, – прошептала она. – Когда мой сын лает, это гораздо хуже, чем когда он кусает.

      Не совсем понимая, о чем говорит Дора, Кара слабо улыбнулась ей.

      Джейк ждал ее возле высокой стойки портье неподалеку от главного входа. Настольная бронзовая лампа с большим абажуром тускло освещала гостевую книгу, пожелтевшую