Сборник-2023. Андрей Кокоулин

перед глазами выглядела нога отвратительно кривой. Тоньке стоило десяти минут кое-как закатать штанину комбинезона. Здравствуй, красная, распухшая конечность. Кость не вышла наружу, но вздула кожу так, что при неосторожном движении могла и порвать к чертям. Тонька даже побоялась ее трогать.

      Боли, что интересно, не было. Проверив аптечку на бедре, Тонька не досчиталась тоника и блокатора. Значит, вколола автоматически сразу после приземления. То ли рефлексы сработали, то ли паника.

      Хорошо. Хотя – ничего хорошего. Ничего.

      Оглянувшись назад, Тонька заметила, как ветер несет по воздуху то ли ветку, то ли проволоку. Хотя откуда здесь ветки? Вроде бы не должно быть растительности. Это была их задача – посадить, приспособить к местной почве, вырастить…

      Вообще, их задача была – жить. Жить на новой земле. А тут, похоже, получится только умереть.

      Хотелось бы, конечно, не сразу.

      Тонька скрипнула зубами и поползла к вершине гребня. Песок был плотный, крупнозернистый, чувствовался даже через плотную ткань. Голую кожу ладоней драл, как абразив. И все же по сравнению со всем остальным был сущей мелочью. Кровь – что? Кровь – дело наживное. А вот двести двадцать колонистов, оборудование, материалы, генераторы, промышленные фабрикаторы, биолаборатория и эмбриональные контейнеры…

      Тонька застонала. Господи, господи, за что? С гребня ей открылась сухая долина, угнездившаяся между двумя невысокими грядами. Почти весь груз из трюма, все капсулы с корабля высыпались над ней. То там, то здесь среди песка взблескивали колпаки. А на далеком каменном склоне стыли растрепанные останки корабельной кормы. Дымил и плевался огнем контейнер метрах в пятистах.

      Все, подумала Тонька. Не хочу жить. Какая разница – сейчас или днем, двумя днями позже? И все же она поползла с гребня, взяв направление на ближайшую видимую капсулу. Правая ладонь оставляла красные отпечатки, будто округлыми печатями клеймила песок.

      Давай, Тонька, давай!

      Она добралась до первой капсулы и обнаружила в ней мертвеца – перекрученное, изломанное тело. Во второй капсуле тоже был труп. Действие блокиратора заканчивалось, и с каждым преодоленным метром сломанная нога ныла все сильнее, пока не врезала болью так, что опрокинула Тоньку навзничь.

      Пять, десять секунд провала в темное ничто.

      – Не-ет!

      Сдаваться Тонька не собиралась. По крайней мере, не сейчас. Давайте позже, позже. Она вынырнула из темноты под неродное небо и саму себя оглушила криком.

      – А-а-а!

      Хорошо воздух, воздух был пригодный. Сказались геномодификации, сказалась тонкая подстройка, выполненная по данным последних анализов.

      – А-а!

      Тонька перевалилась и нырнула носом в песок. Хорошо. Хорошо. Теперь уже можно не кричать. Блокиратор в руке – второй и последний. Но надо ведь? Надо. Тонька вжала устье инъектора в кожу.

      Ух, волна бодрости!

      – Есть кто живой?

      Не было