За легкой тенью лета. Евгения Горская

Лику Терехину возил перед майскими. Как-то утром ее забрал, после обеда привез. Я еще удивилась, Терехинский зять в тот день тоже утром уехал, вечером вернулся. Мог бы сам жену отвезти.

      Когда в поселок провели газ, многие стали жить здесь круглый год, соседка Надежда Эдуардовна тоже.

      Аслан собрал срезанные стволы, вынес за калитку. Снова застучал топором.

      – Лика из машины Аслана выскочила и домой помчалась, даже не поздоровалась. Бледная была, губы сжаты. На себя не похожа. Господи, царствие небесное, – соседка перекрестилась.

      – Зачем ей Аслан, если у нее своя машина есть? – задумалась Катя.

      – Она тогда старую машину продала, а другую еще не купила. Новая у них в гараже стоит. Я не видела, чтобы Лика на ней ездила. Привезла и в гараж поставила.

      Машина Тихона медленно проехала мимо. Катя и Надежда Эдуардовна посмотрели ей вслед.

      – Будешь с родителями разговаривать, привет передай.

      – Спасибо.

      Соседка медленно пошла дальше. Тихон открыл ворота, въехал на участок.

      Катя помедлила и, вздохнув, направилась к соседской калитке. Тихон, отпирая дверь дома, обернулся, когда калитка, впустив Катю, негромко хлопнула.

      Глаза у него были красные. Обычно аккуратно подстриженная бородка неровно отрастала, делала его похожим на бомжа.

      Он не производил впечатления счастливого любовника.

      Видеть ее ему явно не хотелось.

      – Ты поговорил с Иваном? – подходя к нему, спросила Катя.

      – Еще нет, – Тихон смотрел куда-то вбок.

      – Тихон…

      – Катя, мне надо подумать.

      Прозвучало это как «не лезла бы ты в мои дела!».

      – Я тебя очень прошу никому не говорить…

      – Я не собираюсь ничего никому говорить! – перебила Катя. – И Ивану тоже.

      – Буду тебе очень признателен, – усмехнулся Тихон.

      Катя не удивилась бы, если бы он сейчас выпихнул ее за калитку.

      – Послушай… Если тебе нужна помощь…

      – Если мне будет нужна помощь, я обращусь к тебе первой! – перебил Тихон.

      Кажется, его терпение подходило к концу. Сейчас он точно ее выпихнет.

      Катя повернулась и молча пошла по дорожке к калитке.

      Аслан заканчивал работу. Куча срезанной поросли была внушительной. Миша возился бы с этим несколько суток.

      – Спасибо, – поблагодарила Катя и протянула ему двухтысячную купюру. – Аслан…

      Она замялась.

      – Весной ты возил Лику в Москву. Лику Терехину, которая утонула.

      Аслан внимательно и спокойно на нее смотрел.

      – Куда вы ездили?

      – Не помню.

      Он врал и не слишком старался это скрыть.

      – Ты возил ее целый день!

      – Возможно. Не помню.

      Он подхватил оставшуюся срубленную поросль и вынес за калитку.

      Катя вошла в дом, задержалась у висевшего на стене зеркала. Руки и плечи покраснели, стали почти одного цвета с надетым утром розовым топиком. Нужно намазаться кремом, пока не начала облезать, как меняющая кожу змея.

      Миша