За легкой тенью лета. Евгения Горская

и принялся разглядывать ее на просвет.

      Белые крупинки поднимались со дна, когда он встряхивал бутылку.

      Их было немного.

      Он не прикасался к этой бутылке с тех пор, как тестя не стало. Без тестя его не тянуло выпить перед сном рюмочку.

      Очень глупо, но на чай Тихон тоже внимательно посмотрел перед тем, как его отпить.

      Порылся в аптечке, выпил две таблетки анальгина.

      Принял душ, побрился, надел футболку и шорты и вышел на веранду к мольберту.

      Новый пейзаж удавался. Темный лес на горизонте казался зловещим.

      Настя позвонила в начале восьмого.

      – Ты приедешь? – голос у нее был жалобный, Тихон тяжело вздохнул.

      – Завтра, – пообещал он.

      – Почему? Почему завтра?

      – У меня сегодня дела.

      – Тихон! Что происходит? – Настя заговорила совсем тихо, почти шепотом. – Объясни, что происходит!

      – У меня умерла жена.

      – Я это уже слышала! Я уже сто раз это слышала! У тебя умерла жена, и я тебе стала не нужна, да?

      Как ни странно, так и было. Ему было скучно с Ликой, и он тосковал по Насте.

      Лики не стало, и то, что казалось любовью, рассеялось, как легкая утренняя дымка над почвой в жаркий летний день.

      Настя больше не казалась ему ни загадочной, ни прекрасной.

      – Я приеду завтра, Настя. Сегодня не смогу, извини.

      – Ты даже не спросил, какие у меня завтра дела!

      – Если не сможешь завтра, я приеду в другой день. Пока, Насть, я занят.

      Тихон сбросил вызов, потянулся к кисти, но передумал, спустился вниз, снова сделал чай.

      Он несколько раз поднимался на веранду, пока не заметил на соседском участке Катю. Через несколько минут заметил Михаила и крикнул:

      – Миш, зайди на минутку!

      10 июля, понедельник

      Михаил не ожидал, что университетский приятель Костя Аверин, которому он вчера передал коньяк на анализ, позвонит так скоро. Бутылку Костя не взял, отлил немного содержимого.

      Костя учился вместе с Михаилом всего год, потом бросил медицинский и поступил на химфак МГУ. Михаил уговаривал его получить диплом, а потом работать, где захочется, но друг не слушал.

      – Не мое, – говорил он про медицину.

      Сейчас Костя работал в какой-то исследовательской лаборатории и жаловался на скуку. Михаил ему не верил, о работе приятель, несмотря на жалобы, говорил с видимым удовольствием.

      – В бутылке отрава, – весело сказал Костя. – Кто-то решил тебя укокошить.

      – Не меня, – машинально поправил Михаил. – Одного знакомого.

      – Скажи знакомому, чтобы повнимательнее пригляделся к домочадцам. – Костя посерьезнел. – А еще лучше, пусть обратится в полицию. Я серьезно, Миш. Если бы больше двух-трех рюмок выпил, шансов у твоего знакомого было бы мало. Результат сброшу тебе на почту.

      – А если популярно?

      – А если популярно, в коньяке яд, которым раньше мышей травили. И всяких насекомых-вредителей. Он лет двадцать к продаже запрещен, но у старых огородников мог