Пост. Дмитрий Глуховский

вся сила супротивная против славы Единого живого Бога, ты, святой Киприане, молись о нас грешных, глаголя Господу: «Господи Боже, сильный, святый, царствующий вечно, услышь ныне молитву заблудшего Твоего раба Даниила, да простит его все небесное воинство: тысячи Ангелов и Архангелов, Серафимов и Херувимов, Ангелов-хранителей…»

      – Заблудшую твою рабу Тамару…

      Егорова мать крестится отчаянней всех остальных, смотрит в зарешеченное окно не отрываясь. Старается не пропустить ни звука, повторяет слово в слово – и от нее Мишель и слышит эти слова так четко.

      Остальные больше не пытаются даже догнать отца Даниила, а только слушают и запоминают, еле успевая подставлять свои имена. Батюшка говорит быстрее, быстрее, неутомимо, не сбиваясь:

      – Спаси нас, Господи, от всякого зла, дьявольского наваждения, чародейства и злых людей. Как воск тает от огня, так и растают все злые ухищрения рода человеческого. Во имя Святой Животворящей Троицы: Отца и Сына и Святого Духа да спасены будем…

      Тут он прерывается, качает головой, проглатывает. А потом продолжает. Люди слушают, затаив дыхание.

7

      Егор откидывает люк и выбирается на крышу. Сегодня сухой день, сухой и ясный – на западе видны осколки Ярославля, а на востоке – как обычно: дымящуюся реку и канувший в нее мост. В руках у Егора гитара, капюшон толстовки натянут чуть не на самые глаза. Как бы вышел сюда поупражняться – вдруг что и придумается? Но смотрит он только на мост.

      Больше недели прошло, а он все медлит. Чего ждет? Может, дожидается, пока станет уже наверняка бессмысленно туда идти – тогда можно будет оставить себя в покое? Наверное. Но мост зовет его. Мертвые зовут. Та женщина с сумочкой на шее просит вернуть ее телефон. И живые толкают его туда тоже: живые, которых он не предупредил о том, что в любую из ночей сюда может явиться ужас с обратной стороны.

      Егор поднимается на крышу, чтобы посмотреть на мост – просто посмотреть.

      Он берет в руки гитару и пробует струны.

      Мы уходим в туман,

      Мы идем в никуда.

      Нам от дома сто лет

      До страны невозврата.

      Ноги стерты до ран.

      Призраки-поезда

      Нам сигналят привет.

      Веселее, ребята.

      – Это что за песня?

      Егор вздергивается, оборачивается… Мишель. Что она тут делает? Как появилась тут… Егору становится жарко.

      – Ну это моя, типа. Вот, сейчас… Ну, на днях написал, и вот музыку… Ну, пытаюсь.

      Он суетится, заикается, но Мишель не смеется над ним. Смотрит на гитару.

      – А что там дальше?

      – Ты… Хочешь, чтобы я дальше спел?

      – Ага.

      – Дальше? Можно, я сначала сыграю?.. А то сбиваюсь еще.

      Мы уходим в туман,

      Мы идем в никуда.

      Нам от дома сто лет

      До страны невозврата.

      Ноги стерты до ран.

      Призраки-поезда

      Нам сигналят привет.

      Веселее, ребята.

      Мы оставили тех,

      Кто нас вроде