Третье небо. Андрей Валерьевич Васютин

тут. Пусть удирает. Как жертва. Пусть чувствует мой взгляд между лопаток.

      Я сломаю ему технику. Его идеальную технику, на которую ездят посмотреть вживую тренера со всего мира. Снимают на видео. Включают в пособия.

      Но техника – это не всё. Далеко не всё.

      Он знает, для чего я бегу. Знает.

      Каждый из нас тут – за себя.

      А я ещё и за Альку.

      Звенит колокол: последний круг.

      Сразу после гонга Лёха начинает уходить вперёд. Я чуть не отпустил его; тянусь. Снова сажусь в спину.

      Терплю.

      Мне видно, как помаленьку монотонные его, отточенные движения начинают разваливаться: здесь шаг на полсантиметра короче, чем следовало бы, здесь рука идёт не так плавно, как раньше; а вот и слишком сильный наклон… хорошо, хорошо, сейчас.

      Сейчас я его сожру.

      Жду последний вираж и выныриваю из-за спины.

      Ухожу. Он остановился. Не цепляется. Всё, не может. Не тянет. Сдался.

      Сдохни! Сдохни!

      Сдохните все!

      Они где-то там, за спиной: неудачники, слабаки. Плетутся по моим следам. Вторые. Последние.

      Всё.

      Всё.

      Вижу камеры видеофиксации.

      Черта. Нужно пересечь черту. Я должен пересечь вот эту черту.

      Всего лишь.

      И всё.

      Я – победитель. Я уделал их. Всех. Всех и каждого. Перетерпел. Передышал. Так. Вот так вот, ясно?

      Ясно?

      Я – первый.

      Я раскидываю руки. Лечу. Лечу! Десять шагов. Восемь. Да! Это будет эпичное фото: я на финишной ленте, с руками, а позади, моим фоном, в размытом блюре профессиональной камеры – все они. Массовка на моём забеге.

      Нужно просто докатить на инерции. Всё.

      Я сделал их.

      Пять шагов. Три.

      Показываю из последних сил улыбку. Будет хорошо смотреться. Не просто порвал их, а порвал улыбаясь.

      Один шаг.

      Выношу ногу выше, чем обычно: Лика мне говорила, что на фотках так выходит лучше.

      Что-то не так…

      Боковым зрением…

      Нет. Там не должно ничего быть. Ни слева, ни справа. Там на сотые доли секунды после меня – долгие, размазанные в годы мгновения – ничего не должно быть. Ничего.

      Ничего!

      Я рву, забыв сделать вдох.

      Что-то неправдоподобное высовывается с обеих сторон.

      Они оба нырнули!

      Оба.

      Нырнули!

      Руки их впереди, головы впереди… шея впереди… но самое главное – плечи.

      Плечи.

      Внизу, на уровне коленей… да неважно, внизу или нет; впереди.

      Впереди меня плечи двоих.

      Слева и справа.

      Лёха. И Борзов.

      А это значит, что я…

      Я…

      Ненавижу.

      Черта.

      Алька… Алька… Алечка…

      Алечка моя…

      Пустота.

      Пустота.

      ***

      Жизнь непредсказуема.

      Планирование даёт лишь иллюзию контроля, лишь лукаво убаюкивает; быть уверенным в том, что придуманный план осуществится так, как и задумано – значит безусловно полагаться на небезразличность