Собор Парижской Богоматери. Виктор Мари Гюго

вы знаете, почему он вас преследовал? – спросил Гренгуар, пытаясь обходным путем вернуться к интересовавшей его теме.

      – Не знаю, – ответила молодая девушка, а потом быстро прибавила: – Вы ведь тоже меня преследовали, а зачем?

      – Клянусь честью, я и сам не знаю.

      Оба замолчали. Гренгуар кромсал своим ножом стол, молодая девушка улыбалась и пристально глядела на стену, словно что-то видела за ней. Вдруг она едва слышно запела:

      Quando las pintadas aves

      Mudas estаn, у la tierra…[31]

      Оборвав песню, она принялась ласкать Джали.

      – Какое хорошенькое животное, – сказал Гренгуар.

      – Это моя сестричка, – ответила цыганка.

      – Почему вас зовут Эсмеральдой[32]? – спросил поэт.

      – Не знаю.

      – А все же?

      Она вынула из-за пазухи маленькую овальную ладанку, висевшую у нее на шее на цепочке из зерен лаврового дерева и источавшую сильный запах камфары. Ладанка была обтянута зеленым шелком, а посредине была нашита зеленая бусинка, похожая на изумруд.

      – Может быть, из-за этого, – сказала она.

      Гренгуар хотел взять ладанку в руки. Эсмеральда отшатнулась.

      – Не прикасайтесь к ней! Это амулет. Либо вы повредите ему, либо он вам.

      Любопытство поэта разгоралось все сильнее.

      – Кто же вам его дал?

      Она приложила пальчик к губам и спрятала амулет на груди. Гренгуар попытался задать ей еще несколько вопросов, но она отвечала неохотно.

      – Что означает слово «Эсмеральда»?

      – Не знаю, – сказала она.

      – На каком это языке?

      – Должно быть, на цыганском.

      – Я так и думал, – сказал Гренгуар. – Вы родились не во Франции?

      – Я ничего об этом не знаю.

      – А кто ваши родители?

      В ответ она запела на мотив старинной песни:

      Отец мой орел,

      Мать моя орлица.

      Плыву я без ладьи,

      Плыву я без челна.

      Отец мой орел,

      Мать моя орлица.

      – Так, – сказал Гренгуар. – Сколько же вам было лет, когда вы приехали во Францию?

      – Я была совсем малюткой.

      – А в Париж?

      – В прошлом году. Когда мы входили в Папские ворота, то над нашими головами пролетела камышовая славка; это было в конце августа; я сказала себе: «Зима нынче будет суровая».

      – Да, так оно и было, – сказал Гренгуар, восхищаясь тем, что разговор наконец завязался, – мне все время приходилось дыханием отогревать пальцы. Вы, значит, обладаете даром пророчества?

      Она снова вернулась к лаконической форме ответа:

      – Нет.

      – А тот человек, которого вы называете цыганским герцогом, – глава вашего племени?

      – Да.

      – А ведь это он сочетал нас браком, – робко заметил поэт.

      Она сделала свою обычную гримаску.

      – Я даже не знаю, как тебя зовут.

      – Извольте! Пьер Гренгуар.

      – Я знаю более красивое имя.

      – Злая! –

31

Когда цесарки меняют перья, и земля… (исп.)

32

Esmeralda (исп.) – изумруд.