Виниловый ад. Александр Степанов

более у Рамуте никогда не было секса в самолете. На высоте, если верить объявлениям пилота, десять тысяч метров и при температуре за бортом около минус пятидесяти градусов по Цельсию.

      – Рами.

      Она представилась, подмигнула и протянула ладонь между спинками сидений.

      Красавчик оживился.

      – Константин.

      Он пожал руку.

      У него была теплая, крепкая рука, Рамуте это понравилось. Правильного размера пальцы, не дохлые червячки и не раздутые сардельки. Идеальная ладонь. Это было именно то, что сейчас ей нужно: крепкая, уверенная, пропорциональная мужская ладонь, ну и соблазнительная улыбка над волевым подбородком.

      Ей не очень нравилось имя Константин. В детстве был у нее знакомый Константин, так он любил намазать себе на лицо кисель, чтобы после с криками: «Я кисельный монстр», бегать как идиот по коридору интерната. По мнению Рамуте, Константин – не лучшее имя для любовника. Но какая, к черту, разница, как будут звать человека, с которым она точно больше никогда не встретится? Тем более все перевешивало: «Какой же он все-таки соблазнительный».

      Ее рассуждения о том, как сексуально выглядит Константин без рубашки, грубо прервал женский голос его соседки:

      – А я Лиза.

      – А?

      Рамуте отдернула руку.

      Она почему-то забыла, даже не подумала, что красавчик может путешествовать не один.

      «И какого черта он сразу не сказал, что летит вместе с “этой”. Придурок, идиот. Как дала бы в глаз».

      – Рами, это моя сестра, Лизка, – прокомментировал Константин, заметив растерянность своей новой знакомой. – Моя младшая сестренка.

      – А, ясно, – Рамуте протянула и пожала руку сестре. – Тогда мне очень приятно.

      – Ты, наверное, решила, что я его жена? – Лизка хихикнула. – Так? Я же права?

      Рамуте не ответила.

      В любом случае, жена это или не жена, а грандиозный план Рамуте о похотливом осквернении воздушного пространства двумя сексуальными людьми был провален и прекращен, так и не начавшись.

      Рамуте не отличалась стеснительностью или скромностью, но на глазах у сестренки приглашать ее красивого старшего братика, с некрасивым именем, уединиться в общественной уборной, это уже перебор.

      Она не стала любезничать, продолжать бессмысленную беседу и выяснять, кто из них и с какой целью летит из столицы в тмутаракань. Без лишней деликатности отвернулась к себе и принялась потягивать через соломинку горький напиток обломанного веселья с нотками разочарования.

      Спустя еще полчаса ей надоело следить за однотипными облаками, слушать бесконечное напомаженное «хр-р-р» и чертить на стекле иллюминатора закорючки.

      Виски почему-то не действовало. Рамуте захотела раскрыть рюкзак и проверить, сколько же она выпила. Расстегнула молнию, наклонила бутылку набок…

      – Ой, блин, – она вздрогнула.

      Кто-то дотронулся до ее плеча. От неожиданности она чуть не выронила бутылку.

      – Прости, Рами.

      – А?

      Она