Виниловый ад. Александр Степанов

спецодежды с заношенными засаленными манжетами и въевшимися пятнами грязи. На вешалке висел единственный костюм, под старомодным пиджаком которого ждала своего часа ненадеванная белая рубашка и завернутые в марлевую ткань брюки с наглаженными до бритвенной остроты стрелками. На полу шкафа, рядом с коробкой с новыми туфлями, валялась жилетка, видимо, мужчина не собирался ее носить. На спинке стула возле шкафа висели галстуки.

      «Подольский явно готовился».

      – Отказ женщины послужил мотивом?

      Федор сфотографировал вещи. Заглянул под кровать, ничего, кроме сантиметрового слоя пыли, там не нашел, решил вернуться на кухню и проверить холодильник. Он прошел через коридор, нарушая тишину звуками нехотя отлипающих от пола носков, и остановился в дверях.

      – А это зачем? – спросил Федор, разглядывая закрепленный на стене плакат.

      «Подольский явно сам рисовал это», – рассуждал Федор, отмечая то, с какой точностью выведены линии узора под надписью «С днем рожденья меня».

      Федор прошел на кухню, подошел к столу, наклонился и еще раз внимательно рассмотрел остывший гвоздь. Развернулся, нажал на кнопку проигрывателя. Игла плавно опустилась, «Битлз» снова запели свою песню: Help! I need somebody…

      Холодильник был пуст.

      Глава 3

      В дверь постучали.

      – Рами, открой! Окей? Это я, – крикнул Роберт и продолжил стучать. – Пожалуйста, Рами, слышишь? Нам с тобой нужно поговорить.

      – Ого. Какими судьбами? – сказала Рамуте, повернула ручку замка и отступила в сторону, пропуская Роберта. – Если что, там сбоку есть звонок.

      – Привет еще раз.

      – Зачем пришел?

      – Вот был неподалеку, решил заехать.

      – Серьезно?

      – Ну да.

      – Ладно. Приехал и приехал. Проходи. Только я не знаю, о чем нам говорить.

      – Так, Рами. Не горячись. Даже не начинай. Окей?

      – Я не горячусь. Окей?

      Она вернулась в комнату, достала второй стакан, налила в него виски и предложила Роберту.

      – Спасибо, но откажусь. Я за рулем.

      Рамуте пожала плечами, перелила содержимое в свой стакан и села в кресло.

      – По поводу увольнения… Это ж я несерьезно, ты же знаешь. Рами, ты мне нужна. А по телефону я… Ну пойми меня правильно, тяжелый день, нервы, со всех сторон навалилось и все такое. Окей? Раскричался зачем-то на тебя. Не бери в голову. Окей?

      – Окей.

      – А это что? – он показал на рюкзак.

      – Собираю вещи.

      – Куда-то собралась?

      Роберт заглянул в небольшой рюкзак, в котором скомканно лежало несколько маек, дезодорант и журнал с кроссвордами.

      – Да.

      На мгновение Роберт замолчал, задумался и тут же продолжил:

      – О! Уезжаешь значит? Отлично!

      – Даже так? – она удивилась.

      Рамуте думала, что Роберт начнет уговаривать ее остаться. Попросит подумать, не спешить. Начнет извиняться. Скажет, что от наличия профайлера у следователя зависит его престиж.

      – Конечно! Я