На западе без изменений. Эрих Мария Ремарк

подтягиваемся к складу военно-инженерного имущества. Часть из нас начинает сгибать острые металлические прутья, которые другие просовывают через катушки проволоки, и выходят с ними. Ноша неудобна и тяжела.

      Местность становится пересечённой. Опять приходит донесение: «Внимание, слева глубокое минирование» – «Осторожно, траншея» –

      Наши глаза смотрят с напряженным вниманием, наши ступни и палки зондируют почву, прежде чем примут груз тела. Вдруг взвод останавливается; – ударяешься лицом в проволочную катушку впереди стоящего и ругаешься.

      Несколько разбитых выстрелами вагонов препятствуют движению. Новый приказ. «Папиросы и трубки долой». – Мы замираем около траншеи.

      Тем временем становится совсем темно. Мы обходим лесок и потом перед нами сектор обороны.

      Неизвестность, рыжеватая заря над горизонтом от одного края до другого. Она в постоянном движении, рождаемая дульным пламенем батарей. Высоко над ней поднимаются сигнальные ракеты, серебряные и красные шары, которые лопаются и падают дождём белых, зелёных и красных звёзд. Французские ракеты поднимаются быстро, они открывают в воздухе шёлковые зонтики и очень медленно опускаются вниз. Они освещают всё как днём, их свет достигает нас, мы видим наши резкие тени на земле. Они парят около минуты, прежде чем догорят. Тотчас взмывают вверх новые, везде, и одновременно снова зелёные красные и голубые.

      «Невезуха» – говорит Кат.

      Гром орудий концентрируется в подобие гудения одного глухого трутня, а потом снова распадается на группу ударов. Трещат сухие очереди пулемётов. Воздух над нами полон невидимой охоты, воем, трубами, шипением. Это маленькие снаряды; – но между ними ещё звучат органом и большие астероиды, которые гуртом швыряют через ночь тяжёлые крошки, и приземляются далеко за нами. У них трубящий, сильный призыв как у оленей в течку, и их орбита тянется высоко над воем и свистом маленьких снарядов.

      Прожекторы начинают обыскивать ночное чёрное небо. Они скользят вверх, как колоссальные, тонкие на конце расширяющиеся линейки. Там тихо и лишь лёгкая вибрация. Один тотчас рядом с другим, они пересекаются, чёрное насекомое между ними пытается от них убежать: самолёт. Он теряет уверенность, слепнет и качается.

      Мы крепко вбиваем железные сваи на определённом расстоянии. По два человека держат катушку, с которой другие разматывают колючую проволоку. Это отвратительная проволока со стоячими частыми, длинными шипами. Я ещё не привык к разматыванию и разодрал себе руки.

      Через несколько часов мы готовы. Но у нас ещё есть время до прихода грузовых вагонов. Большинство из нас ложатся здесь же и спят. Я пытаюсь тоже. Но становится холодно. Замечено, что чем ближе мы к морю, тем чаще просыпаемся от холода.

      Один раз я крепко сплю. Как вдруг я подлетаю от толчка, я не знаю, где я. Я вижу звёзды, я вижу ракеты, и одно мгновение мне кажется, что заснул на празднике в саду. Я не знаю, утро ли это или вечер, я лежу в бледной колыбели сумерек и жду кроткого