Безупречная смерть. Маргарита Макарова

вдоль линии вверх, к централке. Через минуту его пятнистая военная телогрейка охранника-рыболова скрылась в проулке.

      Сторож и следователь тоскливо посмотрели ему вслед. Солнце припекало, ветра не было, был отличный день бабьего лета.

      – Как вы обнаружили труп?

      – Да, я уже рассказывала, когда звонила в милицию. – Зоя недовольно фыркнула. – Собака выла двое суток. Ну, думаю, что ж такое, собака воет, свет Анька не включает, сама не показывается, даже собаку не выпускает. Пошла в окно посмотрела, а там она с кровавым лицом на диване лежит, не откликается. Глаз, и тот, только один. Жуть какая.

      – Вы заметили, когда она приехала? С кем она приехала?

      – Ну, я слышала шум машины. Два дня назад это было. На такси она любит ездить, от Истры-то. До Истры, значит, на автобусе, она говорила, а потом, такси берет. Тьфу, никак не могу о ней в прошедшем времени сказать.

      – Понятно, значит, вы не видели – одна она приехала, или с кем-то?

      – Да нет, не видела. У меня ж теперь забор сплошной. Не видно мне было.

      – А вообще, она часто сюда приезжала?

      – В последнее время реже, а раньше-то каждую неделю прикатывала.

      – А с кем она приезжала? Вы хоть кого-нибудь видели?

      – Ну, видела. Чего же, она – девка молодая. И с подружками приезжала, и с парнями.

      В этот момент из-за поворота центральной линии выехало такси. Машина с желтой шашечной шапкой медленно приближалась к полицейским.

      – Это, наверное, Дашка едет. Приучила ее сестра ездить на такси.

      Зоя показала на приближающуюся машину.

      – У нас тут больше никто на такси не ездит. Кроме этих двух сестер. Только они.

      – Почему так? Дорого что ль?

      – Ну, у кого деньги есть, тот на машине давно, а у кого нет – то какое же такси-то?

      Машина плавно затормозила прямо напротив того места, где стояли Потапенко и Зоя.

      Задняя дверца отворилась, и из такси вышла совсем молодая девушка. Высокая, с тонкой костью, она была одета ярко и модно. Серые брюки, с еле видимой полоской, отлично облегали фигурку. Белая, теплая, стеганая жилетка была надета поверх черно-белой полосатой кофточки. Белые сапоги явно не предназначались для путешествия в деревню. Клетчатая охотничья шляпка с небольшими полями и серым страусиным пером, и такой же клетчатый шарф выделяли бы ее в любой толпе. На руках у нее были перчатки – черные, с белыми силуэтами скелетных костей на внешней стороне. Небрежность, с которой она носила все эти вещи, говорила о привычке так ходить и вызывать изумленные взгляды.

      Лицо ее было заревано.

      – Даш. Зря ты все-таки приехала, не надо тебе все это видеть. Иди-ка ты ко мне. Я тебе валерьянки налью, а хочешь, чего-нибудь покрепче?

      Та молча подняла голову и посмотрела на Зою.

      – Да уж, – пробормотал сторож и достал новую бутылку «клинского». Выпитую он аккуратно положил в авоську.

      Потапенко подскочил к Дарье и дотронулся до локтя.

      – Пойдемте,