Паутина. Виталий Михайлов

дивана, ждёт объяснений.

      – Буду краток, – начинает незнакомец. Несмотря на то, что он затягивается, дым не выходит обратно. – Я предлагаю тебе работу. По всему миру я нанимаю людей, и расплачиваюсь очень щедро. Сколько тебе нужно?

      – Для начала скажи, кто ты такой.

      – Неужели это так важно? – мужчина кладёт окурок себе в рот и, задумчиво пожевав его, проглатывает. – Всё же табак в вашей стране – дерьмо.

      – Да, я хочу это знать, – твёрдо говорит Семён, решив ничему не удивляться.

      – Моё имя тебе ни о чем не скажет. Однако многие люди называют меня – Сатаной.

      – Да, конечно, – усмехается Семён. – А я папа Римский.

      Мужчина хохочет, и от этого звука по телу Семёна пробегают мурашки.

      – Т ы не так далёк от истины, как думаешь. Хотя не будем об этом. Значит, ты мне не веришь?

      – Зачем дьяволу пистолет?

      – Затем, что для таких отморозков как ты гораздо убедительней холодный глаз дула, чем рога и трезубец. К тому же, разве ты не чувствуешь запаха серы?

      – А, по-моему, кто-то просто испортил воздух и пытается заглушить запах горячей спичкой.

      Снова тот же смех и снова мурашки.

      – Мне нравится твоё чувство юмора, – лицо его вдруг становится серьёзным. – Но не советую тебе особенно распускать язык.

      – Нет, определённо кто-то пёрнул.

      В то же мгновение мужчина вскакивает со стула, голова его превращается в чудовищную мохнатую морду. Выставив вперёд руки, Семён в ужасе откидывается на диван. Незнакомец склоняется над ним. Раздаётся жуткий рёв. Из пасти, с огромными, как кинжалы, зубами брызжет шипящая слюна. Комната наполняется запахом гниющего мяса.

      – Господи Иисусе, – выдыхает Семён.

      Чудовище бросает на него гневный взгляд, потом возвращается в кресло, вновь становясь респектабельным мужчиной с висками чуть тронутыми сединой.

      – На этот раз я убедил тебя? – как ни в чём не бывало спрашивает незнакомец, вновь закуривая. Семён медленно поднимается, ощущая как страх уступает место покорности. Теперь глаза незнакомца оказывают усыпающее действие.

      – С перепугу ты даже выронил нож и, небось, считал себя способным воспользоваться им в любой ситуации.

      Действительно, нож лежит на полу, и у Семёна нет не малейшего желания поднять его.

      – Ты хочешь, чтобы я продал тебе душу? – наконец говорит он.

      – И подобную чушь говорят вам священники? – улыбка обнажает ряд обычных белых зубов. – Запомни, ты не властен над своей душой. Она сама по себе.

      – Да? – в глазах Семёна появляется заинтересованность. – А какая она?

      – А я почём знаю? Такая же, как у всех – маленькая и беззащитная. Так ты будешь работать на меня?

      – А я могу отказаться?

      – Можешь, но я тебе не советую. Ты всё равно попадёшь ко мне, и тогда узнаешь что такое ад.

      – Но грехи могут отпустить и…

      – Ещё одна сказочка, придуманная для вашего утешения. Получается, можно всю