Паутина. Виталий Михайлов

говорит Шестьдесят Вторая.

      – Хотел бы я тоже сказать такое, – продолжает Девятнадцатый, – но не могу.

      – Ну а дальше что? – дёргает его за рукав Сорок Седьмой. – К чему ты это говоришь?

      – Сейчас всё поймёшь. Помните ту последнюю ночь, когда с нами был наставник Маро?

      – Да. Ты так кричал, что он даже отпустил тебя раньше. Кажется, ты говорил что-то про собачку, – сказала Шестьдесят Вторая.

      – Вот, вот. Всё дело в собачке. Она бросилась на него, когда он хотел войти в чей-то дом. Чужой дом. И тогда он ударил её. Ткнул ей чем-то в шею, и она повалилась на землю. Я испугался, мне стало жалко её, и я закричал. Вот тут-то и произошло что-то странное. Он услышал меня.

      4

      Девятнадцатый замолчал, наблюдая за тем впечатлением, которое произвели его слова на слушателей. Такого они явно не ожидали – сидят с застывшими лицами, а в немигающих глазах пляшет пламя свечей.

      – Этого не может быть, – наконец произносит Сорок Седьмой. – Ты точно уверен, что он тебя слышал?

      – Абсолютно. Когда я закричал, он чуть было не подпрыгнул: выпучил глаза, завертел во все стороны головой, пытаясь понять в чём же дело, а потом бросился бежать оттуда. Кажется, я его спугнул.

      – Ну а в следующих снах он кому-нибудь рассказывал об этом? – спрашивает девочка.

      – Вроде нет, он почти ни с кем не общается.

      Они молчат, переваривая услышанное.

      – Послушай, Девятнадцатый, а ты пытался повторить это ещё раз? В смысле, закричать, чтобы он услышал? – говорит Сорок Седьмой.

      – Нет, что ты. Даже не думал об этом. А если узнает наставник Лейен?

      – Да, тут ты прав. Предлагаю пока закончить этот разговор. Мне нужно обо всём этом подумать. Но мы ещё поговорим. Позже.

      Он собирается встать, но Девятнадцатый удерживает его за руку.

      – Ну, так что, мы друзья?

      Секунду Сорок Седьмой недоумённо смотрит на него, потом понимает смысл этих слов и улыбается.

      – Конечно, друзья. Мы все связаны одной тайной, так что можешь рассчитывать на меня.

      – И на меня тоже, – говорит Шестьдесят Вторая.

      5

      Мы совсем забыли о настоятельнице Дома, хотя нам не следовало этого делать, так как оставили её в весьма непростой ситуации. С нашего последнего посещения центральной башни прошло совсем немного времени, а по меркам дома, вообще – мгновение, но даже за это время Анна успела подумать о многом. Всё то, чем она жила (разрешите для простоты употреблять именно это слово) в Доме, начало терять смысл. Её высокое духовное звание, служение, доверие, оказанное ей, сменяется теперь греховными поступками, растущими, словно снежный ком. От неё воняет серой, если говорить точнее. Она вступила в переговоры со Злом, да ещё втравила в это одного из служителей. Конечно, Канос более подвержен соблазнам, чем она, но это не уменьшает её вины. Ведь именно под её покровительством находятся 2000 человеческих душ, разумеется, крупица в огромном мире людей, но всё же