Клятвы и грёзы. Виктория Хант

не рассказывал.

      И тогда, разозлившись, я вцепилась пальцами в медальон, пытаясь его подковырнуть короткими ногтями. Боль пронзила до костей, вытравливая воздух из легких. Зашипев, я бессильно опустила руки.

      – Успокоилась? – а он, тем временем, смотрел на меня и ничего не делал. Лишь ждал, когда же я наконец-то сдамся.

      – Я не могу так, – прошептала, продолжая буравить взглядом незнакомца. – Мне все это кажется каким-то ужасным сном. Но это же не сон.

      Он покачал головой.

      После случившегося я ничего не понимала, сил в моем теле было недостаточно чтобы сопротивляться, и если ему вздумается сделать мне что-то плохое, я просто сдамся. Но на вопрос меня все же хватило:

      – Как снять медальон?

      Он нахмурился. Кивнул, указывая мне на дверь.

      Почему-то в тот момент я подумала, что этот странный хозяин подземелий, имени которого я так и не узнала до сих пор, хочет вывести меня на поверхность и бросить на произвол судьбы.

      – Если хочешь узнать, то следуй за мной.

      – Но куда… Куда мы пойдем?

      – Просто молча иди, – прорычал он, явно раздраженный тем, что я посмела его задержать. И в тот миг мне показалось, что он действительно хочет избавиться от меня, а что хуже – отдать преследователям, ведь я за короткий срок успела доставить ему кучу неприятностей.

      – Я никуда не пойду, – набравшись смелости, произнесла и посмотрела на мрачное лицо незнакомца.

      Его терпению пришел конец, и он в несколько шагов оказался рядом со мной. Схватив за руку выше локтя, он потянул за собой. Инстинктивно я попыталась сопротивляться, но против него не могла устоять. Айлен, который все это время держался в стороне, испугано взглянул на нас, но не сдвинулся с места.

      – Я не пойду, пока не узнаю куда, – пыталась противостоять я, когда чуть ли не бежала следом за незнакомцем. Он тянул меня за собой с такой силой, что упади я, потеряв равновесие, он мог бы без труда волочить меня по земле за шкирку.

      Но незнакомец молчал, лишь ускоряя шаг. Мое дыхание стало сбиваться, тело, измученное произошедшим недавно, отказывалось повиноваться, а рука, где ладонь незнакомца крепко сжимала, стала неприятно пульсировать.

      – Мне больно. Отпустите, – голос начал дрожать, но он даже не слушал меня. – Отпустите. Я могу сама идти.

      Прикоснувшись пальцами свободной руки до кисти, державшей меня, я ощутила тепло его кожи. В сознание в тот же миг всплыли обрывки прошлой ночи, когда эти самые руки держали меня, пытаясь вырвать из пасти той тьмы, что готова была поглотить меня. Неведомое доселе тепло наполнило, и я уже не пыталась разжать пальцы незнакомца, однако он резко отпустил меня, сбрасывая со своей руки мою ладонь. Для меня оказался уловимым то движение, когда он раздраженно сжал и разжал свою ладонь и тряхнул ею так, словно пытался сбросить что-то мерзкое.

      Он не обернулся. Продолжал идти, не сбавляя шаг. Я, озадаченная увиденным, все же поторопилась догнать его, пугаясь мысли заблудиться в темных