Спартанец. Валерио Массимо Манфреди

известно, что Аристагор действовал, исходя из личных интересов. Если свобода греков была столь важна для него, с какой целью он пытался завоевать остров Наксос? Словом, у нас были все основания полагать, что его восстание против персов являлось попыткой защититься от гнева великого царя после его возвращения с войны против скифов. Не согласишься ли ты, – продолжил Аристархос, подливая вина в кубок гостя, который внимал каждому слову хозяина, – что трудно доверять человеку, который оказался в безвыходном положении и пытается выдать свои действия за искреннее стремление к свободе. Впрочем, ты, вероятно, знаешь обо всем этом лучше меня.

      – Да, кое-что мне известно, – ответил Фидиппид, – но продолжай, пожалуйста, ибо мне крайне интересно узнать твои мысли по поводу этих событий.

      – Итак, – продолжил Аристархос, – община равных приняла решение, но окончательное слово оставалось за эфорами и царями. Они уже слышали об этом человеке, и у них сложилось довольно дурное мнение о нем. Мне вспоминается эпизод, который, возможно, вызовет у тебя улыбку. Однажды я был в доме царя Клеомена, у которого как раз гостил Аристагор. В тот день гость недавно проснулся и сидел, пытаясь согреть руки под плащом (в царском доме огонь разжигали только после захода солнца). Тем временем слуга завязывал ему обувь. Маленькая дочь царя, которой едва исполнилось шесть лет, показала на Аристагора пальчиком и воскликнула: «Взгляни, отец, у нашего гостя нет рук!» Клянусь тебе, мне пришлось отвернуться и прикрыть рот, чтобы не разразиться хохотом. Человек, представившийся вождем восстания, даже шнурки себе завязать не мог!

      – Выходит, мы, афиняне, чрезмерно доверились Аристагору, – сказал Фидиппид с горькой улыбкой.

      – О нет, друг мой. Этими словами я не намеревался критиковать действия афинян, ибо в то время вы проявили немалую щедрость. Решение послать корабли и войска на помощь восставшим, безусловно, не было основано только на просьбе Аристагора. Ведь с Ионией, вашей колонией в Азии, вас связывают кровные узы. Ваше стремление помочь им вполне понятно. Наш отказ был обусловлен естественным недоверием: нам показалось, что этот человек пытался втянуть Спарту в опасную затею, порожденную, в первую очередь, его честолюбием.

      – Я понимаю твои слова. Но суть в том, что персы уже в Греции, и свобода всех эллинов под угрозой.

      Спартанец задумался, теребя бороду левой рукой, затем продолжил свою речь.

      – Понимаю, – ответил он, – что сейчас бессмысленно упрекать вас за события прошлого. Конечно, мы, спартанцы, могли бы заявить, что, если бы Афины не вмешались тогда в дела Азии, то персов сейчас в Греции бы не было. Вы, афиняне, в свою очередь, можете возразить, что если бы тогда Спарта вмешалась в дела Ионии, то экспедиция, возможно, увенчалась бы успехом.

      – Согласен с тобой, Аристархос, но сейчас ситуация безвыходная. Спарта обязана выступить на нашей стороне. Вместе мы победим, порознь будем разбиты. Сегодня враг угрожает Афинам и всем городам Аттики, но уже