Ускользающий мир. Марина Владимировна Ефиминюк

не умею пытаться. Собственно, поэтому ты жива.

      Девушка осеклась, открыв рот. По щеке пробежала черная от туши для ресниц мокрая дорожка, под глазом появился темный неряшливый след. Вокруг скандаливших тут же сгрудились зеваки, щелкнул затвор фотоаппарата. Девушка и мужчина смотрели друг на друга, не моргая и не шевелясь.

      – Я тебя ненавижу! – прошептала она, сглотнув. – Слышишь, ты, чудовище?! Я ненавижу тебя!

      – Я, пожалуй, переживу, – пожал плечами Люкка и развернулся, уже подвигая плечом столпившийся в коридоре народ, с замиранием сердца вслушивающийся в каждый звук перепалки.

      – Ты разрушил мою жизнь! – взвизгнула она, схватив его за руку и пытаясь развернуть к себе.

      – Ты сама ее разрушила, – процедил Люк, отмахиваясь от нее, как от надоедливой мухи.

      Девица действительно сильно раздражала его. К тому же от долгого стояния перед судейскими ослами у него снова заныл бок, как будто в нем все еще зияла рана, полученная, между прочим, от руки этой дамочки.

      Тут она его ударила – маленькими кулачками заколотила по спине. Люк едва успел перехватить ее руки, чтобы налетевшая смерчем бедняжка не упала.

      – Хватит! – раздался громогласный возглас.

      Из толпы к ним бросился высокий мужчина со светлыми волосами, собранными в хвост. Он оттащил девушку, и та прижалась к нему, сотрясаясь всем телом от рыданий. Его лицо показалось Люку знакомым. Он кивнул неожиданному спасителю в знак благодарности и протиснулся сквозь плотный строй зевак к выходу.

      Только в машине Люк смог выдохнуть. По лобовому стеклу медленно стекали капли дождя, к дворнику прилип пожухлый коричневый кленовый лист. Вокруг здания Суда росло много кленов, по осени горящих пожаром. Уже зарождались сумерки, лениво разгоняемые тусклыми уличными огнями. От серости вокруг становилось как-то особенно паршиво на душе.

      Люкка нажал на кнопку, заводя мотор. Тут в стекло постучались, через запотевшее окно он смог разглядеть только неясный образ. Мужчина опустил стекло и увидел хмурого светловолосого типа, вмешавшегося в их с Ией скандал, только тут узнавая в нем худенького мальчика-студента, с которым учились на одном академическом потоке. Похоже, в отличие от Люка, тот все-таки окончил Академию и даже стал хранителем.

      – Что? – вместо приветствия грубо бросил Люкка.

      Мужчина криво усмехнулся, наклонившись, и облокотился на открытое окно.

      – Ты меня не помнишь?

      – Ты не девочка, чтобы тебя помнить, так что смутно, – хмыкнул тот в ответ.

      – Феликс.

      – Отлично. Прощай, Феликс.

      – Послушай! – Неожиданно глаза вновь обретенного однокурсника загорелись агрессией. – Ты украл в ту ночь одну вещь. Ты знаешь, о чем я. Отдай ее мне. Сейчас же.

      – Если у вас исчезла какая-то вещь, то спросите с малышки Ии.

      – Отдай! – прошипел Феликс, сузив прозрачно-голубые глаза.

      – Иначе что? – поднял одну бровь Люкка. – Ты перекроешь мне энергию, если я проеду на красный свет?

      – Я уничтожу тебя…

      – Странные