Прелести жизни. Книга первая. Мера жизни. Том 4. Александр Черевков

а после просушки ран на солнце смазала их каким-то жиром. Даже чувствовал, как после этих процедур мои раны заживают. Меня только беспокоила моя неподвижность, которая ни давала мне быстрее выздоравливать. Лежать так было тоже противно. Человек, по своей натуре, очень подвижный, а тут лежу, как бревно и с пацанами из аула не могу поиграть.

      Мальчишки и девчонки из аула, постоянно приносят из леса различные ягоды и кормят меня ими прямо из своих рук, так как не могу руками двигать. Дети что-то приятное говорят мне на своём языке, но плохо понимаю их язык, зато жесты мне больше понятны.

      Вот только не могу им жестами объяснить общие понятия окружающей меня жизни и поэтому улыбаюсь им за их внимание, которое помогает мне выжить.

      Где-то к обеду услышал шум и крики со стороны ущелья. Прибежали пацаны, без всяких объяснений они подняли меня на руки и понесли на другую сторону дувала, откуда было видно ущелье.

      Со стороны ущелья, опираясь на палку, шёл мой отец. Едва он вышел из теневой полосы гор на поляну, как тут же свалился на землю.

      Мужчины из аула побежали к моему отцу и на своих руках принесли его к кошарам. Лицо отца было обросшее щетиной, а также измучено длительным голодом и бессонницей.

      На голове у отца запеклось много крови. Отца положили рядом со мной у дувала и сделали ему искусственное дыхание. Отец открыл глаза и на одном дыхании выпил целый кувшин козьего молока, которое ему дал старик Акмал.

      Отца никто из аула не спрашивал, где он был четыре дня. Все были рады тому, что мой отец остался жив и его не убил каптар. Может быть, отец был без сознания все четыре дня?

      Возможно, что каптар ранил отца? Отец спал до следующего утра. Но уже с первыми лучами солнца стал вести переговоры с Акмалом, чтобы вывести убитого им секача из ущелья в Избербаш.

      Старик соглашался выполнить уговор насчёт обещанных баранов, гусей и кур, но вывозить отсюда секача категорически отказывался. Говорил отцу, что у него бричка поломалась и лошадь сильно больна. Хотя вчера говорил, что отвезёт меня на бричке к тёте Маши.

      Значит Акмал сейчас врал, так как после секача, то есть свиньи дунгус, мусульманам пользоваться бричкой и лошадью вообще нельзя.

      Бричка и лошадь в горах стоят очень дорого. Купить такое добро им в горах негде. В горах лошадь дороже золота. Аллах не велит мусульманам трогать дунгуса, грязное животное, которое испоганило место купания Мухаммеда, проповедника Аллаха.

      Когда Мухаммед купался в водоёме, в это время пришла свинья и легла туда своей грязной задницей, тем самым испоганила святое место ислама. Мухаммед сказал, что эту часть свиньи кушать нельзя, но только не уточнил именно какую.

      По этой самой причине мусульмане не едят свиней вообще и призирают свиней за скверный поступок перед исламом. Так мне объяснил один мусульманин.

      Вот почему старик Акмал ищет любую причину, чтобы только жители аула не имели контакта с дунгусом и не осквернили свиньёй место в своём ауле. Так как нельзя будет пользоваться осквернённым видом.

      – Если