Та, чьё второе имя Танит. Гай Себеус

трảвы, отщипнув с приговором от нескольких пучков. Насильно сунула в ледяные руки тёплую плошку с отваром. Ощутив в ладошках тепло, женщина, будто растаяв, заплакала.

      Старуха не реагировала на её всхлипы: в этих краях не принято потакать слабости. Слабые должны были вымирать. И им позволяли это делать, не задерживая. Так будет лучше для всех. Потому что для продолжения рода имело смысл оставлять только сильнейших. Тех, кто способен бороться.

      Тёплый отвар сделал, наконец, своё дело. Всхлипы прекратились. Гостья откинула растрепавшиеся длиннющие косы, вытерла лицо и с усилием стянула с себя несколько накидок.

      Перед изумлённой старухой предстала крошечная молоденькая женщина. С яркими каплеобразными глазами степнячки на бледном нежненьком личике. Огромный живот на развернувшейся худенькой фигурке смотрелся чуждо.

      – Что ж ты делаешь с собой! – запричитала возмущенная старуха. – Даже наши женщины в таком сроке не ездят верхом! А ты! Неужели ж не можешь оставить своего мужа на короткий срок! Загубишь и себя, и дитя, нескладная!

      – Мне нельзя оставлять мужа, бабушка. Мой отец, если догонит его, в пыль сотрёт. Пока я рядом, надеюсь, что отец управляет своим гневом.

      – Вот как оно! А я, было, подумала, что из вас двоих сильный – он.

      – Конечно, он. Он ведь мой муж. А я за него боюсь.

      – А ты не боишься, …что твой муж …похож на Седых Странников?

      – Боюсь.

      – А ты не боишься …родить девочку?

      – Боюсь.

      – Он рассказал тебе обо всём?

      – Конечно!

      – Так зачем же ты…

      Договорить Чиста не успела. Сквозь полог, нагнувшись из-за высокого роста и от этого став ещё более устрашающим, вошёл великан-танаид.

      Стащил шапку и дорожную накидку. Сел к огню и прямо взглянул в изумлённое лицо хозяйки.

      – Много болтаешь, старуха!

      Его белый взгляд был ей не по силам. Она отвернулась и хотела выйти: надо кормить гостя. Но тот схватил её за запястье, выцепив из складок рукава блеснувший браслет-змею.

      – Амазонка?

      В ответ старуха лишь выпрямила спину и вызывающе взглянула в его невыносимо светлые, нездешние какие-то глаза.

      – Что ж, – вздохнул танаид. – Это хорошо. Значит, мы почти дома, Айгуль. Ты рада?

      Айгуль смолчала, лишь с преданной улыбкой вложила свою мелкую ладошку в руку гиганта мужа.

      2

      С рассветом гости собрались в путь.

      Чиста согласилась присмотреть за их стадом, которое могло помешать уходить от погони.

      Поэтому, наверное, великан-танаид не торопил жену, которую суетливая старуха постаралась снабдить кучей узлов и мешочков.

      Он просто с высоты седла то ли всматривался, то ли вдумывался в туман своими чудными, полными пустоты глазами. Его седые пряди временами неотделимы были от окружающей белой мглы.

      Старуха приладила к коню Айгуль удобное женское седло, гениальное изобретение Тан-Амазона. Застелила его шкурами, и добавила