Та, чьё второе имя Танит. Гай Себеус

не хотела.

      9

      Первые схватки начались у неё ранним весенним утром.

      Бласт сразу перепугался и собрался куда-то бежать, кого-то звать на помощь. Но Петал, дыша с придыханиями, снимающими боль, была спокойна.

      – Думаю, инстинктивных знаний нам с тобой будет достаточно, чтобы самим справиться с появлением малыша.

      Роды протекали быстро, и скоро Петал уже не могла сдерживать стоны. Бласт был в полном отчаянье. Но тут в дверь постучались. На пороге стояла та самая женщина, в которой они предположили мать Георга. Но познакомиться с которой так и не удосужились.

      – Я Ида, – без предисловий начала она. И, сразу оценив ситуацию, бросилась помогать Петал. Бласт, увидев уверенные и умелые действия, возблагодарил богов.

      Он совершенно потерял способность соображать, слыша сдавленные стоны жены, и вышел из дома, чтобы Петал не видела его нервической суеты. Но когда раздался требовательный детский вопль, мгновенно метнулся обратно.

      Растерянная Ида протянула ему дитя и отступила. Бласт обомлел.

      – Что у него с глазами? Какой ужас! Он, что, слепой?

      Петал, с трудом приподнявшись на локтях, потянулась за младенцем. Она отбросила, как ненужные, пелёнки, намотанные Идой. Осмотрела его, переворачивая уверенными звериными движениями, по которым совершенно нельзя было догадаться, что это всего-навсего её первенец. И радостно засмеялась.

      – Он совершенно здоровенький! – Петал лёгкими касаниями то ли обследовала тельце не перестающего вопить малыша, то ли обнюхивала его.

      – Но глаза! Почему у него на глазах белые плёнки? Он, наверное, слепой! – Бласт был в отчаянье.

      – Нет, он просто пошёл в мою породу. Он унаследовал глаза своего прадеда – Седого Странника. Помнишь, я рассказывала тебе о нём? – Петал украдкой, будто целуя крохотное личико, облизала его.

      …Когда новорождённый малыш, уже вымытый и накормленный, заснул, они оба обратились к Иде с вопросом, мучавшим их.

      – Как ты нашла нас?

      – Я шла по следам от моего дома. По волчьим следам.

      А ночью Бласту приснились волки.

      Ничего удивительного, – убеждал он себя в полусне, – после ночной беготни в волчьем обличье – ничего удивительного! Сейчас, вот сейчас проснусь, стряхну этот сон!

      Но сон не стряхивался, наоборот, количество волчьих фигур всё прирастало и прирастало.

      Скоро вся степь, залитая призрачным лунным светом, пестрела фигурами сидящих волков. Они молча смотрели на него, будто ожидали чего-то…

      Бласт сначала растерялся. Но потом тоже по-волчьи ощерился.

      – Я вам ничего не должен! Я никуда не поеду! У меня родился сын, я должен заботиться о нём!

      Тогда волчья стая …начала осыпаться.

      …С тревожным низким гулом рушащегося песка утекала призрачная сетка, сотканная из сидящих зверей.

      В его памяти оставались только их упорные молчаливые взгляды. И ощущение разрушения…

      …И засевшая