Верст. Позывной «Верст». Юрий Каранин

его снова не пришлось. Не выходило сейчас лекарство через кожу.

      Когда все закончилось, Константин, уже несколько привыкнув к тому, как парень мгновенно переходит от жизни к «смерти», и обратно, отпустив ноги парня, и почти вопросом прошептал: «Пойду, на лавке посижу».

      На Серафиму было тошно смотреть, но она слабым голосом прошептала. – Посиди, только далеко не отходи.

      Но Алексий другого решения придерживался. – Серафиме отдохнуть надо. Если еще и она свалится, то и нам хана придет. А мы по очереди подежурим.

      2.

      Все: и бессонная ночь, и смерть Захарьиной, и … – Серафима, как упала на неразобранную кровать, – так и проспала до вечера. И очнулась от того, что снизу доносились молодые голоса и веселый ….

      – Из «Ахмата» приехали?

      Поискав глазами зеркальце, не нашла, наспех причесалась, и торопливо ступила на лестницу.

      А там? А там ….

      ***

      Ольга и парень, скрестив ноги, восседали на лежанке, а остальные сидели, кто на что успел.

      – Не поняла? – И она другое поняла, – что крикнула чуть ли не в голос.

      – А, Серафима? Как спалось? – Ольга без остановки высыпала на нее свой щебет. – А его зовут Андрей, и Константин нашел его телефон, – он каким-то чудом зацепился за ветку, и не упал в воду. Мы попытались позвонить его маме, но телефон тут же разрядился. Надо где-то найти зарядку.

      – Тише ты, Трындычиха. – Чувствуя, как грудь начинает переполнять счастье, улыбнулась Серафима. – Все буки забила. Как ты себя чувствуешь, … Андрей?

      – Хорошо. Наверно, как после той операции на мозге, что сделала тетя Вера. Легко-легко, словно огромный камень из головы вынули. Спасибо вам. И Оле. И всем большое спасибо. – Парень торопился выговориться, хотя, язык его кое-где спотыкался.

      – Что за операция? – «Да еще на мозге? Парень-то совсем молодой». – Ты не ошибаешься?

      – Нет, у меня много лет сильно болела голова. Сначала я никому не жаловался: ну, болит, – и болит. Не все же время? Потом боли уже еле терпел. Тогда мама и обратилась к своей знакомой, и та сказала, что промедление смерти подобно. И меня положили на операцию.

      – А что за операция?

      – Что у меня было, и что со мной делали, я не знаю, только, когда меня вывели из наркоза, было точно такое же чувство, – словно, сейчас встану, – и полечу. А сейчас вот вы. – И повторился. – Огромное спасибо вам. И Оле. И всем спасибо.

      – Ну, спасибом не отделаешься. – Константин – снова в своем репертуаре. – Я еще на вашей свадьбе хочу погулять. – Но, вспомнив про Серафиму, заторопился. – Пойду-ка, Митрия сменю. Совсем в своей норе заплесневеет.

      – А тетя Вера где? – Серафима толи не заметила «репертуара» Константина, толи специально увела от «скользкой» для парня темы.

      – Тетя Вера? Недавно они с дядей Сережей поженились, и уехали на Север. Точного адреса не помню. И мог бы узнать, но телефона у меня нет. – И только сейчас до него дошло, что он куда-то звонил перед тем, как потерял память.

      – Что я могу сказать? Моя благодарность