Навигаторы. Затерянная планета. Яна Усова

ехидно спросил ректор. Мы все открыли глаза и посмотрели на Гата: он, не смотря на фигуру, стоял… в мостике.

      – Да, – с натугой проговорил он.

      Я прикрыл глаза. Хотелось провалиться сквозь все палубы школы прямиком в чёрную дыру.

      Да что не так с моим звеном? Почему всё время такие скачки в рейтинге?!

      А ведь мы могли держаться на первых местах. Хотя… Такие позиции нам чаще всего обеспечивали девчонки. Нье' Фиард и Кейнара оказались хороши в ботанике, письменной речи, истории и химии, им хорошо давался элейский. Идиотский, кошмарный язык. Ушастые, оказалось, не только ноги в танцах заворачивают, у них и речь такая же – язык в узелок сворачивается. Каждый раз, когда благодаря этой рыжей отрыжке флюбунта наше звено поднималось в рейтинге, она поворачивалась ко мне и выгибала правую бровь. Уххх, как же хотелось оттаскать её в такие моменты за рыжую косу!

      Я снова прикрыл глаза. Ректор рассказывал про медитативную технику – такую я уже давно выучил на занятиях, которые проводились на станции отца. Мы сидели в тишине, пытаясь сосредоточиться и почувствовать, куда нас тянет. Меня тянуло… к моей Лире, перед мысленным взором стояли её глаза, я вспоминал её стоны в моменты, когда мы ласкали друг друга… Мои мысли прервал ректор:

      – Кто из вас уже открывал червоточину?

      Я оглянулся.

      Надо же, никто! А нет, вон Гат поднял руку, наверное, и мне надо, один же раз получилось…

      – Прекрасно, – улыбнулся господин нье' Тарку. – Кадет нье' Товен, продемонстрируйте своё умение.

      О нет! Нет! Если у меня не получится, я не смогу видеть эту язвительную усмешку нье' Фиард! Сосредоточься, Вэрд!

      Я попытался вспомнить, что ощущал, когда взял в руки кусок дерева и открыл переход на Ференис. До мигрени старался вспомнить шершавую кору дерева, его запах, но ничего не происходило.

      Ректор остановил мои мучения, назвав следующего, кто попытается открыть переход:

      – Кадет нье' Залев.

      Я открыл глаза и быстро глянул в сторону нье' Фиард. Она сидела, прикрыв глаза, и, кажется, пыталась медитировать. С облегчением выдохнул – при всех мой позор она явно обсуждать не собиралась. Хоть что-то хорошее.

      Мы молча ждали, когда ректор остановит попытки Гата открыть переход, и тут случилось невероятное.

      – Внимание, кадет нье' Залев открыл червоточину к маяку пятнадцать тысяч сто пятнадцать. Внимание, кадет нье' Залев открыл червоточину к маяку пятнадцать тысяч сто пятнадцать. Внимание, кадет нье' Залев открыл червоточину к маяку пятнадцать тысяч сто пятнадцать, – прозвучал в зале медитаций голос искина.

      – Любопытно, Огатик, почему именно на этот маяк? – спросил ректор.

      Весь класс оглянулся на пунцового Гата, тот опустился с мостика на спину, перевернулся, сел и, весь бордовый от смущения, ответил:

      – Самое безопасное место во Вселенной – маяк бабуленьки.

      Кого?! Бабуленьки? Он это серьёзно?!

      В зале раздался дикий хохот. Не знаю, как сам смог удержаться, но захотелось поддержать Гата. Он молодец!