Человек за спиной. Алексей Борисов

темная? – спросил Платонов, но не слишком напористо, дабы не спугнуть удачу.

      – Потому что они вместе были.

      – Как вместе?

      Майор прищурился опять, на сей раз хитро, будто видел Григория Денисовича насквозь.

      – А так. Пришли пешком от моста.

      – Вы не ошиблись?

      – Помилуйте, как я мог ошибиться! Со зрением у меня полный порядок, в очках не нуждаюсь. К тому же парочка странная была. Этакий франт в цилиндре и с ним простой мужик в армяке, вроде извозчика.

      – Запомнили мужика?

      Выражение лица у Яхонтова сделалось довольным от осознания собственной значимости, глаза заблестели.

      – Мужик обыкновенный. Коренастый, в плечах широкий. Ростом с вас. Бородища здоровая, лопатой.

      – Чернявый?

      – Как, говорите? Ну да, пожалуй. На цыгана похож.

      Платонов глянул в окно. Вход в арку доходного дома № 4 отсюда просматривался замечательно. Интересно, сколько часов и дней провел у этой отдушины во внешний мир герой Крымской войны?

      – Останавливались перед аркой?

      – Откуда вы знаете? – удивился майор.

      – Предполагаю.

      – Верно, постояли с полминуты. Чиновник ваш министерский заговорил с чернявым, потом закурил. Потом зашли внутрь. Дальше суета поднялась, это без меня знаете.

      – Больше ничего необычного не запомнили?

      – Больше нет, – глаза Юрия Тимофеевича потухли.

      Григорий Денисович достал бумажник.

      – Пропью ведь, – без выражения сказал ему новый свидетель.

      – На ваше усмотрение, – ответил Платонов.

      В канцелярии министерства императорского двора Григорий Денисович задержался ненадолго. Покидая Зимний через северо-восточный служебный подъезд, он по-свойски попрощался со стоявшими на карауле гренадерами. Одного из них, богатырской стати брюнета с подкрученными кверху a la Вильгельм Первый усами, Платонов знал лично и помнил его фамилию.

      – Бдишь, Корнеев? – весело спросил коллежский советник.

      – Бдим, ваше высокоблагородие, – молодцевато откликнулся гвардеец.

      Довольный извозчик уже восседал на козлах, готовый мчать на угол Невского и набережной Лиговского канала. Местом следующей поездки стал трактир Силантьева. Субботним вечером он был полон, и дым в его залах с высокими потолками, как принято фигурально выражаться, стоял коромыслом. Половые в белых фартуках метались между столами, точно угорелые, спеша угодить гостям. Григорий Денисович поймал одного из них за локоть.

      – Хозяина позови, срочно, – без церемоний сказал он ему на ухо, подкрепив просьбу мелкой монетой.

      Трактирщик с раскрасневшимся лицом и каплями пота на мощном лбу (про такой обычно говорят: «Хоть поросят бей») появился из кухни. При тучной комплекции двигался он на удивление легко и проворно. Лицо его приняло предупредительное, но не слишком угодливое выражение. Илья Спиридонович Силантьев был выходцем из Ярославской губернии, а ярославцы держали много заведений