Коллекция. Первая эпоха. Александр Сергеевич Долгирев

окончательно потеряли свой первоначальный вид. Клаудио сделал отцу знак, и тот убрал бутыль с маслом.

      – Что теперь, синьор?

      Отец задумчиво глянул на получившуюся смесь, а затем, не глядя на меня, бросил:

      – Паулино, подай мешок с сухарями.

      Я поводил взглядом и быстро нашел приметный красный мешок – передал его отцу. Он в этот момент добавлял в миску немного соли из резной коробочки, которую всегда носил с собой.

      – Достань пару сухарей.

      Я сделал, как он просил, и подался вперед, чтобы лучше видеть миску. Отец дал один сухарь Клаудио, а сам взял у него из рук ложку и зачерпнул немного смеси. Повар, оставшись без ложки, просто окунул свой сухарь в миску. Некоторое время прошло в молчании, затем отец произнес:

      – Чеснок.

      Клаудио, не прожевав до конца, ответил:

      – И травы. Петрушка, базилик – ничего сложного.

      – Пустовато. Как будто чего-то не хватает… Паулино, попробуй.

      Я взял ложку из рук отца и аккуратно зачерпнул. Да, чеснок и травы не будут лишними. По мне, вкус был тяжеловат и мало шел для подливки, при этом и впрямь ощущалась пустота. Я прикрыл глаза и дождался послевкусия, а затем немного неожиданно для самого себя бросил:

      – Уксус. Или лимонный сок.

      – Точно!

      Клаудио хлопнул себя по колену, а отец просто кивнул.

      – Клаудио, у нас ведь оставался винный уксус?

      – Да, синьор. Я сейчас принесу…

      – Отец, мне нужно поговорить с тобой.

      Отец с Клаудио могли продолжать свои занятия часами, а я уже валился с ног от усталости после еще одного тяжелого дня погони, однако вопросы, которые меня мучили, нужно было задать именно сегодня.

      Отец кивнул и сделал знак Клаудио. Повар ушел, забрав с собой миску. Когда он скрылся в вечерних тенях, отец наклонился к огню и подтянул к себе мех с теплым вином. Пока он наливал вино, я начал говорить:

      – Ты предложил очень рискованный план. Слишком рискованный.

      Отец ничего не сказал. Он налил мне, потом себе, сделал большой глоток, передернул плечами и плотнее закутался в плащ. Только после этого он заговорил:

      – Я знаю, Паулино. Но другого плана нет – мы возьмем Базелью и укроемся там.

      – Если, мы ее возьмем…

      – Возьмем. Я знаю, как провести туда целый отряд так, чтобы никто ничего не понял, пока не станет поздно.

      Я не сильно удивился подобному повороту – на совете было понятно, что отец что-то не договаривает.

      – Почему ты не рассказал об этом сегодня?

      – А зачем? Завтра с утра все, кому нужно, об этом узнают. А то, знаешь, Паулино – в холодные ночи, вроде этой, людей, отягощенных лишними знаниями, так и тянет сделать глупость, например, бежать в Базелью и предупредить синьора Фаджиано о наших планах.

      – Думаешь, он о них не узнает?

      – Думаю, что ты, хоть и грамотей, но все еще сопляк – конечно, Фаджиано узнает о нашем приближении, но только он будет считать, что мы обойдем Базелью стороной и уйдем на север.

      – Как это?

      Отец не удержал улыбку – ему нравилось поучать меня.

      – Сегодня