Коллекция. Первая эпоха. Александр Сергеевич Долгирев

Я подошел к ним и бросил:

      – Кто старший?

      – Я.

      Тот, кто отозвался, был очень высоким и очень худым, а еще был совершенно лыс. Я подошел к нему.

      – Есть сильно раненые?

      Он уставился на меня без особенной злобы, скорее устало, и ничего не ответил.

      – Ладно, как хочешь.

      Я достал и поднес к его глазам перстень синьора Фаджиано. Он посмотрел на него тем же взглядом, каким смотрел на меня.

      – Тебе и твоим людям не обязательно следовать за своим синьором. Подумай об этом.

      С этими словами я убрал перстень и вернулся к костру.

      – Вода с собой есть?

      Десятник, кажется, понял меня сразу, однако помотал головой. Но тут же произнес:

      – В этих лавках может что-нибудь найтись, молодой синьор. Хотя бы котелок.

      – Да, попроси у добрых лавочников воды.

      – Попросить?..

      – Да, попросить, солдат. Платить им, конечно, не надо, но и грабить без необходимости не стоит. Как раздобудешь воду или растопишь снег, напои пленных. Спроси, чего нужно. Пока не развязывай, но, если кто ранен – помогите.

      – Зачем это, синьор?

      Вопрос задал самый молодой из солдат, и десятник тут же на него шикнул.

      – Затем, что завтра, возможно, тебе, солдат, придется стоять с кем-то из этих людей плечом к плечу. Или забыли, что мы не от хорошей жизни полезли в Базелью?

      Мои слова вышибли из солдат победный дух – даже несмотря на то, что смелый план отца, судя по всему, удался, мы все еще были в опасности, и опасность эта непрестанно приближалась. Лишь десятник остался совершенно невозмутим.

      Я кивнул ему и поспешил к Родриго, который дожидался меня чуть в стороне. Казалось, что теплолюбивого южанина ничуть не смущает холод и начавшийся снег. Когда мы чуть отошли от площади, он заговорил:

      – Ничего себе ты в капитана поиграл, Паулино.

      Я ничего не ответил, попытался улыбнуться, но вышел оскал. Тревога не отпускала.

      В нижнем городе следов боев было много. И трупов хватало. Здесь во всю шел грабеж. Глупость несусветная! Возможно, мы здесь надолго – тогда мы грабим самих себя. Мне даже пришлось вмешаться несколько раз. К счастью, ошалевшие солдаты мне подчинились – в ином случае мы с Родриго могли и не справиться. Впрочем, в одном из домов, из которых мы прогнали солдат, я сам поживился меховым плащом – холод все же победил.

      Что-то странное случилось уже почти перед самыми воротами, которые были распахнуты настежь. Из переулка прямо на нас вдруг выскочила девушка в разорванной одежде, за ней, оттолкнув меня, выбежал один из наших солдат. Если бы Родриго меня не подхватил, я упал бы прямо в грязный снег. Почему-то именно это разозлило меня больше всего, что случилось за последние дни. Солдат, между тем, не обращая ни на что внимания, догнал девушку и повалил ее на землю.

      Я медленно подошел к нему и постучал набалдашником своего кинжала по его шлему. Солдат оглянулся, но будто не увидел меня. Я бросил ему:

      – Неплохо бы извиниться, свинья!

      Ответом на мои слова был неожиданный