Хочу тебя, девочка. Амелия Борн

дышать чаще приходилось не только ей. От вида упругих округлых ягодиц у меня во рту мгновенно пересохло.

      По ним стекала вода, и я не удержался – провел пальцами между, понуждая Марину сжаться, а меня – хрипло, но тихо рассмеяться.

      – Повернись ко мне, – проговорил следом, и девчонка не сразу, но исполнила мой полуприказ.

      Я направил воду ей на грудь, жадно следя за тем, как струйки стекают вниз, как бьющая на соски вода понуждает их сжаться.

      Склонившись, лизнул один, и Марина отпрянула, но, уперевшись спиной в стену душевой, испуганно охнула.

      Ни слова не говоря, я взял с полки гель для душа и мгновением позже пространство заполонил тот самый сочный и спелый аромат. Манго.

      – Раздвинь ноги, – сказал я, вновь приближаясь к Марине.

      – Камиль Наза…

      – Раздвинь! – рявкнул я, и девчонка, всхлипнув, повиновалась.

      Она отвернулась – это я успел заметить краем глаза прежде чем мой взгляд застыл на розовых лепестках плоти.

      Я начал осторожно растирать гель по ним, моля всех богов, чтобы те дали мне возможность не кончить раньше времени. Первый едва слышный стон Марины я скорее почувствовал, чем услышал. Второй мне хотелось собрать губами с ее уст.

      Смыв пену с пальцев, я отбросил душ на пол и, вжав девчонку собой в стену, навис сверху. Пальцами так и продолжал растирать влажную плоть, то скользя вниз, туда, где мне так хотелось сейчас оказаться, то возвращаясь к набухшему клитору.

      – Марина… – выдохнул в губы девчонки, в которые секундой позже впился с такой жадностью, что мы оба в ней утонули.

      Я целовал ее, впивался в сладкий рот, нимало не заботясь о том, отвечает ли она мне. Со временем движения моих пальцев стали резкими, рваными, отрывистыми… приходилось каждый раз отрезвлять себя, останавливать, чтобы не ворваться внутрь.

      Наконец, Марина вцепилась в мои плечи и принялась сама подмахивать, потираясь о руку. А вскоре кончила, разорвав поцелуй и откинув голову назад. Закрыла глаза, застонала… запульсировала рядом с моими пальцами.

      Я дождался, пока последние судороги оргазма утихнут, после чего нехотя убрал руку. Был уверен – Марина могла бы повторять и повторять… снова и снова.

      – Выполнять то, что я скажу, не так уж и плохо. Правда, девочка? – сказал я с усмешкой, отступая на шаг. – Подумай об этом.

      Выйдя из душа и подхватив по дороге полотенце, я вновь обмотал его вокруг бедер и отправился к себе. Последнее, чего мне хотелось сейчас – уйти. Но я был уверен, что именно так будет правильно.

      Я сидела на кровати, облаченная в одно лишь полотенце, и ничего не могла поделать с тем, что из меня, как вода из прорвавшейся трубы, текли слезы.

      Позор, который испытала в дорогущем бутике, до сих пор не выходил из головы и я знала, что никогда не сумею об этом забыть. Но то, что было после… то, что было там, в душевой кабинке, и вовсе выжигало душу адским пламенем. Самое чудовищное унижение из всех возможных.

      «Ты будешь делать то, что я скажу».

      Одними этими словами Исаев дал понять,