Только моя. Кристина Зайцева

усаживается на водительское сиденье, которое почти максимально отодвинуто назад, но ему все равно приходится широко развести колени, и я ловлю себя на том, что секунду пялюсь на его бедра и пах, а он… он смотрит на меня через свои чертовы очки и заводит машину, бросив:

      – Нет.

      Его рука ловко переключает передачи, которые для меня самой являются большой загадкой. Из-под футболки на внутренней стороне левого бицепса торчит кусок какой-то татуировки, но узнать, что она представляет, можно, только попросив его показать.

      Заставляю себя смотреть вперед. Стекло с водительской стороны полностью опущено, но это не спасает ситуацию. А может, я просто плавлюсь изнутри от безумного влечения к этому двухметровому типу.

      – Поздравляю с приобретением машины, – зачем-то говорю ему.

      В прошлом году авто у него не было.

      – Она не моя. Рабочая, – поясняет.

      Я не хочу знать подробности его жизни, поэтому даже из вежливости не задаю уточняющих вопросов. Вместо этого спрашиваю:

      – Что ты тут делаешь?

      – Где именно?

      Смотрю на его профиль, немного злясь.

      – На парковке, – поясняю очевидное.

      – Решил заняться добрыми делами, пока есть свободное время.

      – Ты что, волонтер? – спрашиваю с подозрением.

      Если бы мои мозги не были перегружены мыслями о нем же, я бы могла сложить дважды два еще пять минут назад. Он и есть тот самый новый волонтер, за которым уже очередь из поклонниц!

      Разрушительный приступ ревности заставляет меня вытянуться в струну. Я напрягаюсь, пытаясь от этого чувства отделаться.

      Антон поворачивает ко мне голову, говоря:

      – Три дня в неделю.

      Кажется, мне нужен его график! Я почти произношу это вслух. Почти. Но вовремя сжимаю зубы, чтобы не сделать.

      Я молчу.

      Отвернувшись, Антон тоже молчит.

      Это молчание меня устраивает, но спустя пару минут, Матвеев тихо спрашивает:

      – Исполнила свою адвокатскую мечту?

      – Что? – бормочу.

      – Едешь в суд… – намекает.

      – Нет… я… почти… – выдыхаю, чтобы сказать что-нибудь членораздельное. – Пару недель назад на меня напал один псих…

      – В каком смысле напал? – Антон смотрит на меня, и под очками его темные, густые брови сходятся на переносице.

      – Так… ничего серьезного…

      Тот случай до сих пор легкими приступами паники отдается у меня в печенках, но я старалась не грузить Захара этой темой, потому что он и так против моей работы, может, поэтому вдруг начинаю вываливать это на своего бывшего парня. Рассказываю о том, как две недели назад мне позвонили ребята из собачьего приюта и попросили приехать, потому что сумасшедший сосед, который до этого портил приюту жизнь, сломал там забор и пытался сломать все, что ему попадалось под руки. А когда приехала, он меня толкнул и я упала…

      – Почему они позвонили тебе? – Матвеев прерывает мой рассказ, и его вопрос звучит резко.

      Смотрю на него, на секунду онемев от агрессии, которую он вложил в вопрос.

      – Потому что я штатный юрист. И я дала им