Остров мертвых. Умереть в Италбаре. Роджер Желязны

как следует.

      III

      Мы с Льюисом Бриггсом смотрели друг на друга поверх останков обеда и широкого стола, на котором они стояли. Его документы уведомили меня, что он – агент Центрального Разведывательного Департамента Земли. Бриггс походил на бритую обезьяну. Он был морщинистым маленьким человечком с неизменно пытливым взглядом и, судя по всему, приближался к пенсионному возрасту. Представляясь, он слегка заикался, но за едой, похоже, расслабился, и неуверенность исчезла.

      – Ужин был очень приятный, мистер Сэндоу, – признал он. – А теперь я хотел бы обсудить с вами вопрос, который меня сюда привел.

      – Тогда давайте поднимемся наверх, где мы сможем поговорить на свежем воздухе.

      Мы встали, забрали с собой стаканы, и я отвел его к лифту.

      Пять секунд спустя тот выпустил нас в сад на крыше, и я жестом указал на пару шезлонгов, стоявших под каштаном.

      – Устроимся там? – спросил я. Бриггс кивнул и сел. Сумерки повеяли прохладным ветерком, мы вдохнули его и отдали обратно.

      – Поразительно, – сказал Бриггс, оглядывая тени сада, – как вы способны воплотить любой свой каприз.

      – Этот конкретный каприз, в котором мы отдыхаем, – ответил я, – устроен так, чтобы его практически невозможно было разглядеть с воздуха.

      – О, это мне в голову не приходило.

      Я предложил Бриггсу сигару; он отказался. Тогда я зажег ее сам и поинтересовался:

      – Итак, чего вы от меня хотите?

      – Согласитесь ли вы вернуться со мной на Землю и поговорить с моим шефом? – спросил он.

      – Нет, – сказал я. – Я отвечал на этот вопрос уже десяток раз в десятке же писем. В последнее время Земля действует мне на нервы, причиняет большие страдания. Поэтому я и живу здесь. Земля перенаселена, бюрократична, нездорова и страдает от такого количества массовых психозов, что не стоит и пытаться их классифицировать. Все, что хочет сказать мне ваш шеф, можете сказать и вы; я отвечу вам, и вы сможете передать ему мои слова.

      – Обычно, – сказал Бриггс, – такие вопросы решаются на уровне управления.

      – Досадно, – отозвался я, – но, если будет нужно, я оплачу шифрованную курьерграмму.

      – Ответ будет стоить Департаменту слишком дорого, – сказал он. – У нас бюджет, сами понимаете.

      – Черт побери, да я и ответ могу оплатить! Что угодно, лишь бы мою корзину для писем перестали засорять тем, что до сих пор почему-то называется сухопутной почтой.

      – Господи! Нет! – В его словах сквозила паника. – Так никогда не делалось, и на выяснение того, как выставить вам счет, уйдет непозволительное количество человеко-часов!

      Мысленно я оплакивал тебя, Мать-Земля, и те ужасные вещи, что на тебе творятся. Государство рождается и расцветает, его национальное сознание сильно, а границы велики; потом наступает время отвердевания и разделения труда на специализации, и слоев управления, и вертикалей подчинения, разумеется, и обо всем этом говорил Макс Вебер. Он увидел в бюрократии необходимую ступень эволюции всех институций и увидел, что она хороша. Он увидел,