Шанс. Книга 1. Возрождение. Мрак Антоним

по мере сил, а то, случается, и пожить не успеваем! Ну, давай, до вечера.

      Владислав заглянул в приёмную – встреча не завершилась. В отделе кадров он взял обходной лист и двинулся по инстанциям собирать подписи. Ближе всего находился комитет комсомола.

      Влад неприязненно относился к этой молодёжной организации. Он не знал того времени, когда молодая поросль низших слоёв российского общества, разномастная по культурно-этнической принадлежности, воспитанию, поведению, но единая в ненависти к более обеспеченным, благополучным и образованным, начала объединять свои силы по типу босоногой уличной ватаги, развлекающейся нападением на гимназистов. Скудная информация о последующем политическом влиянии, когда по решению местного комитета комсомола смещали директоров крупных предприятий, казалась ему мифом, порождённым фантазией самовлюблённых поколений предшественников. В сегодняшнем настоящем Коммунистический Союз Молодёжи виделся ему тотальным, но отнюдь не сплочённым сообществом, со школьной скамьи втягивающим в свои первичные организации всех без разбора. При многих предписанных направлениях работы, единственной задачей молодёжного союза, давно утратившего всякую самостоятельность, стало насаждение в молодёжной среде идеологии правящей элиты, а основным продуктом деятельности – масштабная фикция.

      Комсомольскими руководителями и одновременно резервом партии становятся в основном люди с весьма своеобразными принципами и понятиями о порядочности. Остальные не приживаются. Здесь для продвижения по карьерной лестнице не так важны реальные результаты работы, как способность безоглядно брать заведомо невыполнимые обязательства, без зазрения совести фабриковать «липу» и красиво рапортовать, отчитываясь о не совершавшейся работе. Сегодня комсомольское руководство охотно перехватывает любые, спонтанно возникающие молодёжные инициативы, будь то выпуск настенной юмористической газеты или открытие нового направления экстремального вида спорта, подчиняет, заорганизовывает и, в конце концов, разваливает; а если не удаётся подчинить – подавляет, как «чуждое моральному кодексу строителя коммунизма» случайное явление. Будучи в активе комсомольской организации института, Влад считал такую форму работы не просто бесполезной, но вредной без каких-либо скидок и оговорок.

      «Призрак бродит по Союзу, призрак Комсомола! – переиначил Влад знаменитую фразу, приближаясь к двери со знакомой табличкой. – И с каждым годом становится всё призрачнее».

      Секретарь комитета ВЛКСМ отсутствовал. По положению, занимая «руководящую должность освобождённого секретаря», он должен был находиться на рабочем месте, но контролировать его действительное местонахождение в течение «ненормированного рабочего дня» было некому, а, стало быть, и «результат по факту» был более чем очевидным.

      «Всё как обычно, всё – так привычно, – припомнил Влад ироничное двустишие, – „общественные дела превыше личных“, но личные в рабочее время – это святое».

      – Ириша! –