Белокурая гейша. Джина Бакарр

сестрой, потому что жила в чайном доме дольше меня, но мы ели вместе, делились секретами и помогали друг другу надевать кимоно, так как овладеть искусством его ношения оказалось совсем непросто.

      – Нижняя юбка из красного шелка? – спросила я, поднося руку ко рту, когда Марико показала мне, что я должна буду надеть под кимоно в тот день, когда официально стану гейшей.

      – Да, Кэтлин-сан, у всех гейш в одежде имеется проблеск красного, ведь это цвет страсти. Страсти гейши.

      – И больше никаких узлов-бабочек, – сказала я, имея в виду замысловатый бант, которым завязывался сзади мой пояс и который напоминал гигантскую бабочку. Поначалу я слишком сильно затягивала пояс, отчего у меня даже перехватывало дыхание, но он очень скоро развязывался, что всегда смешило нас с Марико. Позднее я научилась скреплять кимоно с множеством его завязок, чтобы оно струилось по моему телу и грациозными складками спадало на пол, тянувшись за мной при ходьбе, будто у ног моих струится вода.

      – Когда гейша одета в кимоно, Кэтлин-сан, она не должна выделяться из окружающей ее обстановки, но гармонично с ней сочетаться, – частенько напоминала мне подруга, имея в виду ва, гармонию, самую суть души японцев.

      Меня же переполняла сентиментальность собственной души. Марико походила на мягкие розовые вечерние облака с золотистыми краями, появляющиеся на горизонте на закате, они прогоняли прочь тяжелые дневные тучи и зажигали в ночном небе звезды. Но она могла быть также сильной и яростной. Я вспомнила ночь, когда она помогла мне, прогнав Юки, отрезавшую мои волосы. Мы с Марико были точно два лепестка, упавшие с одного розового бутона и плывущие бок о бок вниз по течению, куда бы оно нас ни вынесло.

      Так почему мы не можем стать сестрами?

      Именно по этой причине я улизнула из чайного дома задолго до того, как петух поднялся со своего соломенного ложа и громкими криками приказал жителям Понто-Чо просыпаться. Когда я торопливо шла по темным узким аллеям вдоль канала, дома, казалось, смотрели внутрь себя, а не наружу.

      Стуча своими высокими сандалиями с колокольчиками, я торопилась в магазин, где продают кукол-кокеши. Они представляют собой грубое вытесанное из дерева тело с большой головой, на которой нарисованы глаза, рот и нос, чтобы придать ей сходство с человеком, а туловище выкрашено в яркие цвета, имитирующие узор кимоно. Эти куклы считаются защитой для незамужних девушек.

      При мысли о том, что у Марико не будет мужчины, который бы ее любил, на лице моем появилось напряженное выражение. Брак означал защищенность, положение в обществе, собственный дом и детей. Если гейша выходит замуж, она должна оставить свою профессию. Глубоко во мне жила уверенность, что, как бы сильно моя подруга ни желала всего этого, быть гейшей для нее важнее. Она была пленницей своего разума и тела, призванных служить одному господину. Имя его – долг.

      Поспешно спускаясь по узкой лестнице, ведущей к узкому извилистому проходу, выложенному камнями, я не переставала думать о Марико. Я