Джунгли под кроватью. Оксана Ююкина

слова про верхний мир. Задавать вопросы так, словно нам подойдёт любой талантливый мальчишка, но обязательно не старше восьми лет и светловолосый, потому что наш хозяин сменил шторы в зале и хочет, чтобы его новый Талант гармонично вписался в обстановку. Глупость, конечно, но Кая сказала, что это нормально. Что дальше там было-то?

      А! Попросить показать всех, кто подходит. Затем потребовать устроить показ Талантов, стоять со скучающим видом, раскритиковать, никого не купить и уйти к следующему торговцу. Повторять, пока не найдём Мишку. Если нашли, то выразить заинтересованность, сделать лёгкий комплимент, что-то вроде «недурно, но не элитный товар», и начать торговаться. Торговаться громко, с чувством, размахивая руками, чтобы Кая и Том заметили, подошли и включились в эту игру, устроив целый аукцион. Победить должна Кая, потому что только у неё есть деньги. План прост до невозможности и сложен до нереальности.

      − Эй вы, или покупайте персики, или валите отсюда! Не то я вас лепреконам сдам! − взрывается лавочник, которому мы всё это время загораживаем обзор. Точнее, закрываем его от покупателей. Не знаю, кто такие лепреконы и чем они страшны, но Кая вытаскивает нас из лавки, схватив за ворот.

      Фух, можно передохнуть. Мы медленно шагаем дальше, наконец вынырнув из толпы. Теперь можно немного оглядеться, выдохнуть и собраться. Впрочем, я просто выдыхаю и глазею по сторонам. Некоторые лавочники только-только лениво открываются, а где-то уже вовсю борются за каждую копейку. Точнее, рулат или рулет, а может, вообще ригат. Я не расслышал. Но Кая права: если на этом рынке нет того, что тебе нужно, то нет нигде.

      Яркая палатка, кокетливо зазывающая искрящимися на солнце украшениями, проплывает мимо. Лишь краем глаза можно заметить в её тёмном углу ювелира, кропотливо укутывающего золотом светящиеся камни. А вот гончар с подмастерьями вращают свои круги, делая из серой непонятной массы горшки, тарелки, миски и всё, что только приходит им в голову. Следующая палатка дышит на нас невыносимым жаром, который умудряется не спалить всё вокруг. Кузнец орудует щипцами, доставая горящий металл из печи, бросает заготовку в воду. Пар поднимается от бочки и щекочет носы незадачливых зевак, заставляя их чихать.

      Впрочем, чихать они могут и приближаясь к следующему торговцу – его лотки полны трав, пряностей, острых специй и чего-то загадочно копошащегося, как стадо личинок. Меня передёргивает, и я оглушительно чихаю, вызывая на себя гнев следующего лавочника, пытающегося усмирить разбушевавшийся клубок скользких тел. А я думал, что только кобру гипнотизируют флейтой. Следом, словно специально, идёт лавка музыкальных инструментов. Фрукты, оружие, одежда, бесформенные груды металла, глина, живность, предсказания и даже что-то вроде кафе с фастфудом. Системы или какого-то логичного направления просто нет. Невозможно угадать следующую лавку. Как здесь ориентируется Кая?

      Дважды я наталкиваюсь на взъерошенных мальчишек с мётлами, поднимающих пыль в воздух, а не наводящих хоть какой-то порядок. Однако вскоре лавок становится всё меньше, а шум с каждым