Вкус дня. Михаил Бард

не в состоянии дать обыкновенное окружение. Любовь. Больную и извращённую, но любовь.

      Тиамат нахмурился, глядя в окно на розовую полосу рассвета. Итак, теперь он знал, что жизненный путь Гелиос непростой. Бесконечные войны, кровопролития, поражение, плен и, как следствие, ощущение полной беспомощности и ненужности в этом мире. Вот только это не должно вызывать сострадания. Гелиос – всё ещё жестокий монстр, который едва не лишил Тиамата жизни, который в открытую убивает людей и воскрешает личную армию. К тому же, она заслужила всё то, что с ней произошло. Этого забывать нельзя, какие бы видения ему ни явились и сколько бы дежавю он ни испытал. В противном случае Тиамат рисковал поддаться её дьявольскому обаянию, а этого простить он себе точно не сможет. К тому же, из-за неё он теперь не сможет истреблять нежить и, вероятнее всего, спокойно жить. А за такое одного убийства Гелиос будет мало.

      Он принял душ, позавтракал позавчерашней пиццей, оделся в выстиранную униформу. Чёрная рубашка с коротким рукавом, брюки, фуражка. Одежда простая, удобная, сшитая индивидуально по меркам Тиамата. Но какой же эффект она оказывает на женщин! Тиамат хмыкнул, пристёгивая кобуру к ремню. Он чувствовал, сегодня удачный день для охоты либо на Гелиос и её паству, либо на слабый пол.

      Но для начала нужно отчитаться перед руководством. Тиамат закурил, садясь в автомобиль. Ему предстояло объяснить парочке твердолобых идиотов, как он допустил нападение на полицейских, как упустил преступника и почему оказался некомпетентным экспертом по нежити. Его не уволят, Тиамат был в этом уверен. Проколы случаются у всех, да и, к тому же, он сам пострадал от нападения Гелиос. Более того, проблемную нежить он уже целых четыре года выслеживал и ликвидировал в одиночку, и другого такого специалиста в Джексонвилле не было.

      Тиамат затормозил на парковке у полицейского участка. Припарковаться он не смог из-за странно знакомой кучи хлама, выложенной на его парковочном месте в форме сердечка. Он вышел, поднял пустую Камасутру, на которой ярко выделялся след от губной помады.

      – Сучка.

      Он надел перчатки, достал из багажника мешок и собрал все свои нехитрые ловушки. Гелиос обнаружила и обезвредила каждую, что он оставил в её квартире, заботливо сложила золотые иглы в пластиковый коробок, даже вложила бинт в бархатную шкатулку. Тиамат хмыкнул, на всякий случай понюхав марлевый рулон. От Гелиос он ожидал всего, в том числе и того, что этот белоснежный бинт уже побывал внутри неё, прежде чем оказаться в руках Тиамата. И демон не знал, хотел ли он этого или только ожидал.

      Он припарковался и вновь окинул взглядом здание полицейского участка. Густое облако страха нисколько не рассеялось, только сконцентрировалось, готовое вылиться массовой истерикой и нервными срывами. Тиамат испил этого концентрированного ужаса и едва не потерял равновесие от резкого головокружения. Чем больше страха он пил, тем лучше и качественнее управлял им. То, что умел Тиамат сейчас, было не пределом возможностей демона. Его далёкие предки держали в перманентном ужасе целые