Истинная поневоле. Авторская версия. Марина Эльденберт

внимания. Я не соглашалась жить в стае! Я вообще не должна присутствовать на этом собрании.

      – Любое оскорбление, любой нанесенный ей вред будет приравниваться к оскорблению мне, и отвечать вы тоже будете передо мной по нашим волчьим законам. Если кто-то не согласен с моим решением, пусть скажет это сейчас.

      Теперь настала моя очередь вглядываться в незнакомые лица. У мужчин в большинстве своем они были суровые и хмурые, а у женщин – удивленные и сосредоточенные. Только волчица в первом ряду, смуглая и высокая, открыто мне улыбалась. Я неуверенно улыбнулась в ответ, скользнула взглядом к стоящим возле ближайшего окна вервольфам и узнала в немолодой, но по-прежнему красивой паре родителей бывшего мужа.

      Кримсон и Анна Брайс. Я знала их в основном по фотографиям, и помнила по одной-единственной встрече. Когда они пытались уговорить меня бросить Дэна и отказаться от нашей свадьбы, проще говоря – пытались откупиться. Потому что я была недостойна их сына, из-за меня его прогоняли из стаи. Я тогда была не слишком вежлива, послала их к бесам, и больше мы не встречались. Но вряд ли их отношение ко мне изменилось.

      Они даже не позвали меня не похороны Дэнвера, а Доминик предлагает мне жить с ними на одной закрытой территории. Как он это представляет?

      Впрочем, когда Доминик поинтересовался:

      – Все меня услышали?

      – Да, альфа, – вервольфы ответили единодушно, в том числе и родители Дэна.

      Доминик удовлетворенно кивнул, снова подхватил меня на руки и понес назад. Правда, в холле свернул не к выходу, а к широкой лестнице, расходящейся рукавами и уводящей на второй и третий этажи.

      Я молчала.

      Я честно молчала на второго пролета лестницы. Мысленно напоминала себе о волчьем слухе, и о том, что вряд ли стая начнет меня воспринимать дружелюбнее, если я начну нецензурно орать на их альфу. Но по дороге на третий этаж, я поняла, что меня порвет на маленькие сувенирные флажки с празднования Дня освобождения Крайтона, если я не скажу этому мохнатому все, что думаю!

      – Доминик, – рычу я, – жизнь среди вервольфов – это совсем не то, что прописал мне доктор!

      – Нужно было познакомить тебя со стаей, Шарлин. Теперь все позади, и ты можешь отдохнуть.

      В подтверждение своих слов он внес меня в большую спальню и усадил в ближайшее кресло. Сесть мне, действительно, не помешало бы. Тем более кресло оказалось таким мягким, что я в нем почти утонула.

      – Отдохнуть? Да я теперь буду бояться дышать!

      – Бояться?

      – Да, бояться вервольфов, которые считают, что мне здесь не место.

      Доминик склонился надо мной и положил руки на подлокотники, так, что наши лица оказались на одном уровне.

      – Шарлин, ты боишься Венеры?

      – Нет.

      – А Оуэна?

      Я задумалась, но поняла, что мой большой и неулыбчивый телохранитель не вызывает во мне страха.

      – Тоже нет. Но я догадываюсь, куда ты клонишь. Венера и Оуэн не тоже самое, что огромная стая вервольфов.

      – Это моя стая, – напоминает Доминик. – Они давали клятву слушаться