Истинная поневоле. Авторская версия. Марина Эльденберт

жалеешь?

      – О том, что я была дурой? – фыркаю я. – Да.

      – О том, что носишь моего сына.

      – Что? – Я вскидываю голову. – Конечно, нет. Это моя дочь!

      Доминик почему-то на этот раз не спорит, кивает и приступает к еде. Я тоже не отстаю, от нежного вкуса говядины и ее сочетания с ягодным соусом хочется мурлыкать от восторга.

      Как же вкусно!

      – Ты не ответила на мой вопрос.

      Ну вот зачем портить такой прекрасный ужин ненужными разговорами?

      – Насчет секса?

      – Насчет секса.

      Я делаю вид, что подбираю слова, но тут и подбирать нечего.

      – Для меня секс – это нечто большее, чем животная страсть для здоровья и поднятия настроения. Поэтому наша сделка изначально была для меня неправильной.

      – Теперь мы не связаны никакими сделками.

      – Но ты снова хочешь заставить меня заниматься с тобой любовью!

      Я готова откусить себе язык за такую оговорочку, поэтому быстро поправляюсь:

      – Хотела сказать – сексом.

      – Любовью, – задумчиво повторяет Доминик. – Я всегда думал, что ты боишься свободы. А ты боишься того, что я буду о тебе заботиться? Или же… Боишься, что я однажды перестану это делать? Оставлю тебя. Как это сделал Дэнвер.

      – По-моему, разговоры за едой – очень плохая идея.

      – А по-моему, в наших с тобой отношениях не хватает откровенности.

      – У нас нет никаких отношений, нас связывает только ребенок.

      – Есть, – отрезает Доминик. – И ты все время пытаешься их усложнить.

      – Ха! Зато у тебя всегда все просто!

      – Я не Дэнвер, – говорит он. –  Я сказал тебе об этом еще в тот вечер на веранде, когда мы впервые поцеловались.

      – Поправочка – ты меня поцеловал, я была против.

      – Ты всегда была против меня. Всегда остерегалась, потому что чувствовала то же самое, что и я.

      Я поднимаю голову и смотрю ему в глаза:

      – Чувствовала что?

      – Опасность.

      – Опасность?

      – Опасность, что стоит поддаться этому притяжению, оно тебя поглотит.

      Значит Доминик чувствует то же самое, что и я? Это дикое желание, раздирающее изнутри. Эту одержимость. Эту опасность. Если да, то нам стоит держаться друг от друга как можно дальше, а не жить под одной крышей.

      – Ты прав. Опасностей стоит избегать. На то они и опасности.

      Я кладу вилку на стол, вроде бы спокойно, но она все равно противно звякает о камень.

      – Я наелась и возвращаюсь к себе в комнату.

      Поднимаюсь, и Доминик поднимается за мной следом. Я не успеваю и шага ступить, как он оказывается рядом и всем телом прижимает меня к столешнице.

      – Ты даже не попробовала десерт, – шепчет он мне в губы, и меня ведет.

      – Малышке не нравятся сладости.

      – Эта сладость ей точно понравится.

      Он хочет меня поцеловать, или это я хочу его поцеловать?

      – Доминик, не нужно, – упираюсь ладонями ему в грудь, и тут же понимаю свою ошибку: прикосновение кожа к коже обжигает.

      Наши