Диадема из дымохода и нежданное путешествие. Сергей Юрьевич Соловьев

слышала. Они откладывали раз пять или шесть. То одно, то другое.

      – А то, что барыня в театр едет? С Ольгой Львовной?

      – Тоже странно . У них там ложа оплачена. А вот, решили одним днём. Но мы вот, господин полицейский, решились в синематограф идти , уже два дня назад, как газету нашли. И отпросились у Анны Алексеевны заранее.

      – То есть, эту газету никто не выписывал в доме?

      – Нет. Я сказать честно, думала, что там Ольга Львовна принесла. Ну, или Андрейка – непутёвый где в городе нашёл.

      – Что же непутёвый? – спросил он Марию.

      – Больно часто к бутылке прикладывается, – строго объявила девушка.

      – Ладно, красавицы… Не проводит меня кто из вас к Елистрату?

      Сергей Петрович надеялся, что его проводит одна из девушек. и ему удасться услышать ещё нечто важное. Зачастую люди становятся разговорчивее наедине.

      – Чего же вас провожать…Вот. трудится, сердешный! – отвела Варя.

      Сергей Петрович встал, и через стекло окна, заметил мужчину, молодого, сосредоточенно очищавшего метлой двор усадьбы, булыжную мостовую. Выметал неплохо, не делая лишних движений, без этакой размашитости. Просто был поэтом метёлки. Вот значит, и Елистрат…

      Полицейский сделал нарочито строгое лицо и покинул столь приятное место, на прощанье кивнул обеим работницам. Необходимо было допросить дворника.

      ***

      Стабров шёл к дворнику, и по пути обдумал разговор с прислугой:

      1. Варвара и Мария отпросились в синематограф заранее, за два дня.

      2. Мокей и Елистрат, наоборот, переносили свой загул несколько раз.

      3. Ольга Львовна…Приехала, и хозяйка тут же отправилась в театр.

      Цель понятна, оставить усадьбу без присмотра. Итак, газета…

      – Елистрат? – решил удостовериться Стабров.

      – Точно так, ваше благородие! Елистрат Родькин, дворник и садовник, к услугам вашим!

      – Так, Елистрат… Разговор к тебе долгий, давай присядем?

      Стабров осваивал психологический метод криминального допроса, и учился давить на подозреваемых. Но так, что бы на них больше действовало внутреннее осознание собственной вины. Звучит, понятно, немного забавно… Особенно, в отношении душегубов или игроков, обманывающих наивных пассажиров по поездам или трактирам. Но тут, случай другой. Вот и сейчас, полицейский старался вывести Елистрата из душевного равновесия.

      И точно, Родькин поспешно поправлял картуз, затем, вдруг принялся перезавязывать шнурки на ботинках. Полицейский мимоходом глянул- и удивился сам, почему ботинки, а не сапоги? Запомнил, но промолчал.

      – Елистрат, такое дело… Вы с Мокеем Пафнутьевичем вчера вечером пошли в трактир, отпросившись у хозяйки. Так ли это?

      – Да было дело. Меня Петраков, ну Мокей, пристроил сюда, надо было угостить человека. За заботу.

      – Ясно… Только Варвара утверждает, что вы собирались уж с неделю, а пошли именно вчера.

      – Варвара? – с значением произнёс молодой человек, – ну, значит, так и было.... Мокей Пафнутьевич всё не мог отлучиться.