Умереть в раю. Гера Фотич

с наслаждением улавливал в этой речи знакомые слова из школьной и университетской программы по английскому языку. Казалось, что молодое беззаботное прошлое вновь встретило его здесь, дав возможность заново почувствовать свободу. При этом ощутить не страх получения плохой отметки за невыученный урок, а умиление от безнаказанности.

      Рот невольно растянулся в ответной улыбке. Хотелось как можно дольше продлить это странное общение, но, пересилив себя, он с сожалением отрицательно покачал головой. Произнес одно из тех немногих иностранных слов, зацепившихся в его памяти:

      – Сорри!

      Незнакомцы тут же улыбнулись ему в ответ. Женщина помахала ладошкой, и они поспешили раствориться в потоке пассажиров.

      Василий продолжал смотреть им вслед, наблюдая, как, смешиваясь с толпой, они множились и делились, становясь многоликой многообразной массой, состоящей из разноцветных лиц, рук и ног, торчащих из футболок, штанов и кроссовок, двигающихся к стойкам, замерших на эскалаторе, едущих в инвалидных колясках.

      Это созерцание несло с собой ощущение экзальтированной эйфории. Люди любую чужую неприятность были готовы погасить как заразу своим единым порывом добродушия.

      Все вокруг улыбалось: переливаясь, светились автоматы, продающие напитки и печенье, подмигивала реклама, продавцы за прилавками приветливо кивали, приглашая зайти, добродушно жужжа, проезжала уборочная машина. Все это соединяло людей в единый конгломерат счастья. И даже вздернутые красными рейтузами огромные ягодицы тучной удаляющейся негритянки, казалось, хихикали от удовольствия своего существования, вздрагивая при каждом энергичном шаге их владелицы.

      Всеобъемлющий жар продолжал укутывать все вокруг своим проникающим глубоким теплом, и Василий подумал, что эта страна находится ближе к солнцу, которое рождает своими лучами маленькие солнышки на металлических перилах, никелированных ручках дверей, в душах самих американцев.

      «Это рай! – подумал Василий. – Именно об этом мне писала и говорила дочь. Здесь мне будет хорошо».

      Всколыхнувшее его волнение постепенно улеглось, словно душа приняла произошедшее и соединилась с этой новой формой существования, в которой ему предстояло быть.

      Он глубоко вздохнул и ощутил резь в глазах. Не ту, что накатывает изнутри душевной горечью, не удержанной ослабевшим сознанием, а легкую, рожденную дуновением прохладного бриза, внезапно коснувшегося роговицы глаз.

      Все вокруг слегка помутнело, точно настраиваясь в новом формате. Василий несколько раз учащенно моргнул и слезы отступили.

      Глава 2. В России

      После выхода в отставку стало ясно, что на пенсию не прожить. Жена постоянно болела, и за ней требовался уход. Сказывалось вредное производство на химкомбинате, куда она попала по комсомольской путевке. Надеялась получить максимальную пенсию и раньше уйти на заслуженный отдых.

      Решили переехать на дачу, а квартиру в городе