Горячий снег. Батальоны просят огня. Последние залпы. Юность командиров. Юрий Бондарев

кольце – красные оскалы наших батарей; автоматные трассы взметались веером над высотой.

      Майор Божичко, навалясь на бруствер, с недоверием вглядывался в низину перед рекой, явно стремясь убедиться, как близко бой подошел к НП. Задушенные ветром ракеты падали на скатах высоты, пули птичьими голосами цвикали над бруствером – автоматчики уже были на этом берегу реки.

      – Товарищ командующий, разрешите обратиться?

      Бессонова физической болью коснулся сорванный, хриплый голос полковника Деева, заставил его обернуться. Несколько секунд он стоял, не торопя доклад Деева, догадывался, о чем тот скажет.

      Силуэт Деева казался неподвижно огромным, загородившим проход в траншее; при взлете ракет возникало его лицо, молодое, с горячечными в отчаянии глазами, ищущими что-то в лице Бессонова – помощи, облегчения для своей дивизии, надежды, и едва свет ракет опадал и темнота омывала это невыносимое выражение, Бессонов испытывал такое чувство, точно чьи-то пальцы на горле отпускали его.

      – Все вижу, полковник Деев, – сказал Бессонов. – Что хотите добавить?

      – Товарищ командующий, – заговорил Деев неестественно низким голосом, – полк Черепанова, два артдивизиона и танковый полк Хохлова дерутся в полном окружении, на исходе боеприпасы… в ротах большие потери… подошла немецкая пехота в бронетранспортерах. – Взмывший каскад ракет снова проявил это ждущее от Бессонова облегчения лицо Деева, и он, с хрипом выдохнув воздух из выпуклой груди, договорил: – В полку майора Черепанова танки атаковали капэ. Майор Черепанов, кажется, ранен. Связь оборвалась только что. – Передохнув, Деев тяжело шагнул к Бессонову. – Товарищ командующий, в сложившейся обстановке… очень опасаюсь, что полк Черепанова не выстоит и часа, сомнут… Простите, товарищ командующий, прошу лично вашего разрешения…

      – На что именно? – уточнил Бессонов.

      Деев проговорил вздрагивающим упрямым голосом:

      – Прошу вашего разрешения оставить на час энпэ дивизии, наведаться в полк Черепанова, самому выяснить все в полку и принять решение на месте, товарищ командующий.

      Быстрые малиновые огоньки – отблески трассирующих пуль – светились в глазах Деева, на красном его лице. Бессонов посмотрел внимательно.

      – Каким образом вы это сделаете? Прорветесь в окруженный полк? Так, по-видимому?

      – До батальонов Черепанова от высоты километра два, товарищ командующий. – Деев показал вниз. – Прорвусь с автоматчиками. Три броска – и там. Это полдела, товарищ генерал.

      И, испытывая вдруг незнакомый укол нежности к Дееву, такой внезапный, что опять спазмой сдавило горло, Бессонов не мог отказать ему сразу. «Что ж, вот судьба подарила мне командира дивизии», – подумал Бессонов и, снизу вверх глядя на мелькание отсветов в отчаянных глазах Деева, повторил:

      – Значит, прорветесь с автоматчиками?

      – Я еще недавно командовал батальоном, товарищ генерал. В сорок первом. На Брянском. Еще не отвык.

      – Сколько вам лет? – глухо спросил