Райские песни. Дорога. Елена Крюкова

варево зима.

      Я б вот здесь

      всю жизнь стояла,

      Да боюсь, сойду с ума —

      От седых волос крестьянки,

      К рынку вызубрившей путь,

      Да от ильменской тальянки,

      Раздирающей мне грудь,

      Да от воздуха ночного,

      Да от площади живой,

      Да от снега ледяного,

      Что гудит над головой,

      От стояния на крыше

      Гулко мчащейся страны —

      Каждый плач

           окрест услышан,

      Все огни

           окрест видны.

      И крещусь крестом широким —

      Чтобы так стоять всегда:

      До Суда, до Тьмы, до Срока,

      Где – горчайшая Звезда.

      Хлеб

      Вдохнуть весь воздух. До конца – одна ли вечность,

           две минуты.

      Мой хлеб – в горсти. Он у лица. За окнами —

           лишь ветер лютый.

      Лишь ветер лютый и густой, тяжёлой зимнею сметаной.

      Мой хлеб, я голодна. Постой. Повремени. Не время. Рано.

      Ещё, мой хлеб, я жить хочу. Смеяться, мазать масло света

      На хлеб полночи. Жечь свечу дневного, острого стилета.

      Мой хлеб, ты в бездну упадёшь вот-вот:

           так разожмутся руки.

      Мой тёплый хлеб, ты так похож на песню.

      Помню эти звуки.

      Мой хлеб. Ты лодкою во тьме. Не просто пища, насыщенье.

      В утробе – плод. Во тьме-суме – ребёнком —

           нежное прощенье.

      Дрожу, тебя в тюрьме вкусив. И, хохоча, на карнавале

      Всё повторяю твой мотив: тебя уста поцеловали.

      Мой хлеб. Не сею и не жну. Не помню. Лишь молюсь и плачу

      О той горбушке, что в плену – близ рёбер —

           радугой горячей

      Пылала. Дикий хлеб веков, святей, чем полковое знамя,

      Ломала, покидая кров навек, дрожащими руками.

      Скатёрка гаснет и плывёт на сквозняке – кистями вьюги.

      Мой хлеб. Мой ежедневный плот.

      Все в трещинах от соды руки.

      Ты, ежемощная еда, собою измеряешь Время.

      Куда же я уйду?! Куда?! Такая тёплая меж всеми,

      Живая, пылкая, как ты, любой живой душе родная?!

      Мой хлеб. Наведены мосты. Тебя – несу. Тебя – не знаю.

      Тебя – голодному отдам, кто жаждет в преисподней выжить!

      Идти мне – по твоим следам! Тебя – клеймом на сердце выжечь!

      И вот он, в дверь чугунный стук. Стою одна

           в полночных кущах.

      Не выпущу я хлеб из рук. Отдам – через порог идущу.

      Гремит навешенный замок. Смешались ненависть и милость.

      Мой хлеб. Ты был так одинок. Держи. Твоя судьба явилась.

      Вот руки – хлеб. Вот хлеб – лицо. Вот вещмешок —

           он караваем

      Катится. Хлеб – моё кольцо: его дарю, его срываю.

      Мой хлеб! Солдат! Любовь навек! Сердца кровавые, нагие!

      Хлеб – человеку – человек! Хлеб – плоть и кровь

           той Литургии,

      Где мы навытяжку стоим, кричим, валяемся вповалку,

      Где