Благословение небожителей. Том 3. Мосян Тунсю

усмехнулся, явно довольный своей шуткой: бумага пестрела непонятными загогулинами.

      – Саньлан, не надо так, – беспомощно пробормотал принц. – Отнесись к учёбе серьёзнее и старайся писать аккуратно.

      – М-м-м, – неопределённо отозвался Хуа Чэн.

      Се Лянь понял, что тот лишь притворялся прилежным, и недоуменно покачал головой.

      Рука Хуа Чэна была холодной, но, когда принц сжал её, ему вдруг показалось, что это кусок раскалённой стали. Он ослабил хватку.

      Се Лянь отвёл взгляд и замер, ошарашенный: на краю нефритового стола одиноко лежал… маленький цветок.

      Глава 98

      Изощрённый план похищения демонического отродья

      Часть первая

      Се Лянь опешил. Принца не покидало ощущение, что он уже видел подобное раньше, но подробности ускользали от него. Далёкие воспоминания были подобны картинам, покрытым пылью: как он ни вглядывался, не мог рассмотреть детали.

      Он потянулся к цветку, поднял его и стал внимательно изучать, погрузившись в свои мысли. Хуа Чэн, который уже отложил кисть и медленно растирал тушь, спросил:

      – Что такое?

      Се Лянь лишь неуверенно улыбнулся:

      – Ничего. Просто люблю такие цветы, их аромат проникает в самое сердце.

      Цветы в храмах не были редкостью, но обычно божествам подносили их большими охапками, отдавая предпочтение ярко-красным или фиолетовым, либо выбирали искусственные, тонкой ручной работы, которые никогда не завянут.

      – Так вот почему тебя называют Искателем Цветов под Кровавым Дождём… – задумчиво протянул Се Лянь.

      – От тебя, гэгэ, ничего не скроешь, – улыбнулся Хуа Чэн.

      Посмеиваясь и беседуя, они наконец совместными усилиями закончили каллиграфический свиток, повторив на нём ту же надпись. Хуа Чэн поднял его, полюбовался с мгновение, а потом с заметным удовлетворением сказал:

      – Да, неплохо. Осталось оформить должным образом.

      Услышав такую оценку, Се Лянь поперхнулся. А от предложения «оформить» закашлялся ещё сильнее и спросил:

      – Уж не собираешься ли ты это на стену повесить?

      Увидь давно почившие наставники принца «шедевр», в создании которого их ученик принял непосредственное участие, учёные мужи от негодования бы выскочили из могил.

      Но Хуа Чэн улыбнулся:

      – Нет. Я буду любоваться им сам, никому не покажу.

      Их разговор прервали приглушённые крики снаружи:

      – Горит!

      – Пожар!

      – Дворец невероятного наслаждения горит!

      В храме Тысячи Фонарей царила полнейшая тишина, вдобавок слух Хуа Чэна и Се Ляня был куда острее, чем у обычных людей. Они переглянулись.

      – Как, опять?! – выпалил Се Лянь.

      Только мгновение спустя он осознал, что из его уст эта фраза прозвучала несколько ехидно. Хуа Чэн неторопливо свернул свиток – сама невозмутимость.

      – Не переживай, гэгэ, – сказал он. – Побудь пока здесь, а я быстро узнаю, что случилось.

      Но Се Лянь не мог оставаться в стороне. С криком