Развеянные чары. Ло Гуаньчжун

монах! Ты что здесь высматриваешь? Или, может, ты не монах, а разбойник с большой дороги?

      Яйцо вышел из укрытия, поздоровался и почтительно сказал:

      – Бедный монах смиренно приветствует вас! Я родом из Сычжоу, странствую по священным местам, в ваши владения забрел случайно. Не хотелось вас потревожить, вот я и спрятался.

      – Ишь, наглый монах! – зароптали люди молодого Лэна. – Даже не поклонился при встрече с господином!

      Яйцо собрался было им возразить, но его опередил сам Лэн:

      – От монахов не требуется соблюдение этикета. Позвольте узнать ваше почтенное имя и место, где вы живете?

      – Зовут меня хэшаном Яйцо, а живу я постоянно при храме Утренней зари. Сейчас же, когда я странствую, жить приходится где выпадет. А то и просто, как говорят, вкушать ветер и почивать на росе.

      – Бывают же встречи, точно сама судьба уготовила их! – воскликнул молодой Лэн. – Недалеко отсюда находится мое поместье, и мне хотелось бы пригласить вас. Надеюсь, вы не откажетесь?

      – Премного благодарен за милость! – отвечал Яйцо.

      Молодой Лэн сел на коня и поехал вперед, а слугам приказал сопровождать гостя.

      Дорогой двое слуг, сопровождавших молодого хэшана, рассказывали ему:

      – Наш господин в учение Будды не верит и признает только даосов. Не было еще случая, чтобы он подал милостыню буддийскому монаху! Просто удивительно, что он пригласил вас к себе в поместье.

      – Кто такой ваш господин? – поинтересовался Яйцо.

      – Его фамилия Лэн, – отвечали слуги, – от слова «лэн», что значит «холод», от которого все страдают. Прежде наш старый господин состоял членом придворной Ханьлиньской академии. И сын его, а наш молодой господин, жил при нем, но недавно женился и переехал жить в поместье.

      За разговорами не заметили, как добрались до усадьбы, которая действительно соответствовала имени ее владельца – от строений так и веяло холодом.

      Хэшана Яйцо провели в зал, где его церемонно приветствовал молодой Лэн. Пригласив гостя сесть, юноша стал расспрашивать его:

      – Как давно вы покинули родной дом? Сколько вам лет? С виду вы так молоды…

      – Бедному монаху довелось прожить на свете всего девятнадцать лет, – скромно отвечал Яйцо. – Из дому ушел еще в детстве.

      – А какое имя вы носили в миру? Неужто – Яйцо?

      – Я вырос среди монахов; что было в миру – не помню.

      – Мне пришлось слышать, – продолжал молодой Лэн, – что всякому, кто нарушает волю Цветастого зонта, суждено стать монахом – либо даосским, либо буддийским. То, что вы постриглись в раннем детстве, это весьма похвально, ибо доказывает, что у вас счастливая судьба. Стало быть, вам нынче исполнилось девятнадцать? Позвольте узнать, в какой день какого месяца вы родились?

      – Я был еще слишком мал, когда попал в храм, и поэтому наверное ничего не могу сказать. Однако, думается, родился я в одиннадцатом месяце, часа же и дня – не знаю.

      Разговор был прерван появлением слуги.

      – Куда