Приезжайте: у нас смертельно опасно. Ольга Авдеенко

и решила передохнуть. Она отошла в сторону и облокотилась на нагретый солнцем каменный парапет, глядя на море.

      Патрисия поискала глазами бордовую накидку: ее обладательница уже отошла от пирса и присела на скамью. Очевидно, женщина была привлекательной: проходившие мимо мужчины, буквально через одного, приподнимали шляпы и обращались к ней, явно не прочь познакомиться. Патрисия не видела лица женщины – та сидела спиной – и не слышала, что она им отвечает. Возможно, она вообще ничего не отвечала, потому что практически не двигалась, но только все, кто пытался с ней заговорить, тут же отходили прочь.

      Внезапный порыв ветра сорвал с шеи женщины легкий платок и понес. Сразу несколько мужчин разных возрастов и комплекций бросились за ним в погоню. Один из них, наиболее ловкий, поймал платок, подошел и с театральным поклоном протянул его владелице. Она поблагодарила, но тот не уходил, а продолжал что-то говорить и наконец присел рядом на скамейку. Женщина в бордовом сразу же встала и пошла прочь. Через минуту ее скрыли кроны деревьев, а обескураженный кавалер все смотрел ей вслед.

      Патрисия снова взялась за свой этюд. Сэр Уильям не подавал признаков бодрствования, а время вообще перестало существовать. Поэтому девушка вздрогнула и выронила кисточку, когда за ее спиной неожиданно раздался негромкий голос:

      – Это я?

      Патрисия обернулась: это была та самая женщина в бордовой накидке.

      – Это я? – повторила она дружелюбно, указывая на бордовое пятно на этюде.

      Незнакомка была молода – не более тридцати лет. Ее спокойное лицо с правильными чертами поразило Патрисию: оно было не просто красиво, а идеально красиво – живая копия головы Афины, которую она рисовала в школе Слейда в прошлом семестре.

      – Да, – вымолвила наконец девушка. – Надеюсь, вы не возражаете.

      – Конечно, нет. Рада, что я вам пригодилась. Но я, кажется, вас напугала.

      – Немного, – призналась Патрисия. – Я не слышала, как вы подошли.

      – О, прошу прощения! Я поднялась уже до самой гостиницы и посмотрела вниз. Увидела вас, увидела вашу картину – и мне стало любопытно. Но не стану больше вам мешать.

      – Вы живете в той гостинице наверху? – спросила девушка. Ей не хотелось отпускать от себя эту совершенную красоту. – В «Голове оленя»?

      – Да, – подтвердила женщина, но как-то не слишком охотно.

      – Мы тоже там остановились! – обрадовалась Патрисия.

      Сэр Уильям пошевелился и открыл глаза.

      – Прости, дорогая, я, кажется, ненадолго утратил нить нашей беседы, – пробормотал он сонным голосом. – Что ты сказала?

      Девушка поспешила его представить, сообразив, что у нее появилась возможность удержать незнакомку:

      – Мой дядя, сэр Уильям Кроуфорд. А я Патрисия Кроуфорд.

      Пожилой джентльмен со всей возможной в его возрасте грацией выкарабкался из шезлонга и величаво, по-старомодному, поклонился. Женщина, очевидно,