Adéu. Сон в моих руках. Наташа Мэл

как-то иначе. Ещё чая? Заодно погладите кота.

      – Нет, – эхом отозвалась я. – Хватит с меня котов и чая. Расскажите ещё про одержимость. Как это работает?

      Я легла на спину, уставившись в звёздное небо, и всем видом постаралась выразить максимальную степень готовности внимательно слушать. Придумывать такие вопросы, чтоб они не звучали по-идиотски, было очень мучительно, поэтому я надеялась, что Александр как-то сформулирует мысль сам.

      Такие яркие звёзды на чёрном небе, как россыпь бриллиантов. Хотя бы небо такое же, как прежде, всё-таки что-то надёжное есть в этом мире.

      – У вас есть знакомые, может быть старые друзья, с которыми вы когда-то были очень близки, а потом у вас внезапно не осталось ничего общего? – Александр присел со мной рядом, но достаточно далеко, чтобы мне не захотелось от него шарахаться. – Как будто в один момент все их интересы, вкусы, взгляды переменились, и они начали делать и говорить что-то им раньше совершенно не свойственное?

      – Конечно, – растерянно ответила я. – У всех есть такие друзья и знакомые, и даже родственники. Вы что, хотите сказать, что в них всех вселились духи, да так и остались?

      – Нет, конечно. Не во всех. Но иногда именно так и есть. Чем больше времени любое существо проводит в человеческом разуме, тем сильнее срастается с ним, и однажды они становятся неотделимы. Причём это происходит довольно быстро.

      – То есть, – я вертела слова в голове так и эдак, чтобы выстроить из них что-то похожее на логическую цепочку. – Дух – или кто-то ещё – может не только утащить меня на морское дно в своём горячем душевном порыве, но к тому же будет не против буквально стать мной?

      – Да.

      – И никто ничего не заметит?

      – Заметят, наверное, но о причинах точно не догадаются. Решат, что вам новая подружка задурила голову. Или телевизор. А может интернет. Как вы понимаете, даже если кто-то что-то и заметит, то вряд ли решит, что всё из-за духов.

      – Что делать-то теперь? – я тёрла глаза, как будто была хоть призрачная надежда проснуться. – Замечательно, конечно, что жизнь стала такой насыщенной, но – что делать? Я так не хочу больше.

      Не глядя в его сторону, услышала шебуршание гальки. Приподнялась и села, обняв коленки; Александр снова смотрел на море, поглаживая свою исцарапанную руку.

      – Пригляжу за вами пока.

      – Почему?

      – Что почему?

      – Ну вы что, ангел-хранитель мой? Или кто? Зачем я сдалась вам? Откуда вы взялись?

      Я не питала особой надежды, что он сейчас возьмёт и выложит мне все карты на стол. Александр вообще не производил впечатление большого, или хотя бы маленького, любителя поговорить – может, он тоже чувствовал, что любые его объяснения звучат для нормального человека как горячечный бред. Но острый привкус крови во рту и это кошмарное, почти непреодолимое желание облизывать морскую гальку могли заставить меня поверить во что угодно.

      – Давайте договоримся, – на этот раз его голос прозвучал неожиданно строго. – Я сделаю так, чтобы вы остались живы и в своём уме. А вы пока будете